- Вам надо из себя изобразить мальчишку, который - якобы его жена.
- Чья?
- Его светлости, который как бы медник Слай, которого по пьяни вельможей нарядили. Учите поживей слова.
- А как же Перси и Уильям?
- Их - хе-хе-хе! - комедиантами представят!
- Я не могу так!...
- Ну, возьмите с собой книжку и по ней читайте, только не мешайте нам.
- Но это просто... свинство!
- Не-не-не! Это искусство! Ну, пора.
Мой бедный друг и не менее несчастный доктор уже вошли в столовую - под конвоем.
- Как чувствует себя милорд сегодня? - спросила я не поднимая глаз.
- Отлично чувствую. Еды здесь вдоволь. А где моя жена? - на это фразе голос Джорджа чуть пресёкся. Здесь должна быть пауза. Я рассмотрела моего партнёра - он походил на жениха у алтаря, хотя едва ли утром брился и весь его наряд состоял из пресловутого заношенного балахона. У него были яркие страстные голубовато-зелёные влажные глаза...
- Я здесь, милорд. Что приказать угодно?...
<p>
***</p>
Тут спектакль и закончился: Джордж вырвался из комнаты, как из паутины; Уильям побежал за ним, Перси подошел ко мне. Мы обнялись, попросили друг у друга прощения и провели весь день в нежности.
Вечером мы заговорили о нашем многозагадочном соседе. Перси сказал:
- Жаль его. Так мучается...
- Отчего?
- А ты не знаешь? Его бросила жена, опозорила, ославила тираном... Он и впрямь...
- Он часто говорит, что не такой как все,... и в то же время постоянно намекает, что есть... кто-то... такой же. Что всё это значит?
- Ему очень одиноко. Он как замурованный. И ничего не хочет слушать, живёт в каком-то своём страшном мире...
- А тебе не кажется, что твой мир как-то подозрительно хорош? - спросила я и отвернулась, глотая слёзы.
- Бедняжка моя! Неужели ты влюбилась в эту готическую руину?
- Глупости!......... Ах, Перси! Что мне делать!?
- Отвлекись, сосредоточься на другом. Твой вчерашний рассказ - прекрасная заделка для романа. Займись им.
<p>
***</p>
Итак, я приговорена, исторгнута, погребена, поглощена, не чувствую вкуса пищи, не отличаю ночь от дня, не замечаю, когда засыпаю и просыпаюсь, не веду счёта времени, только пишу, читаю, переписываю, перечитываю. Кажется, если бы под письменный стол залез крокодил и укусил меня на ногу, я бы не обратила внимания.
Но в покинутом мной мире оставалось что-то нужное мне, то есть моему созданию.
Я умылась, переоделась и побрела к Джорджу, сперва даже не заметив, что до рассвета около пяти часов.
Дверь была не заперта, в столовой мрачно играли в кары. Ко мне подбежала собака с запиской в зубах: "Фтарой иТаш нале во чорная старана V". Я не потеряла ни секунды.
<p>
***</p>
Замочная скважина - моя путеводная звезда. Решительно встав на колени, я прикладывала к отверстию то глаз, то ухо. Улыбка возникла на моём лице, едва лишь я услышала его голос:
- Каждый тридцатый хромает, каждый шестидесятый слеп, каждый второй не доживает до пяти лет, а каждый доживший всё равно умрёт, но почему это должно сделать меня счастливым?
Они сидели друг на против друга в креслах. Уилл налегал на ликёр.
- Да почему вам непременно нужно это (ульк-ульк) счастье? Вот я к примеру не могу сказать, что счастлив, но и на особую несчастность не пожалуюсь (ульк).
- Вы у нас вообще уникум...
- А что вы сейчас пишете? (ульк) Мне показалось, (ульк) драму (ульк) в стихах. Про что?
- Про человека, изнемогшего от своей памяти...
- Понятно. Про себя. (ульк-ульк-ульк-ульк).
- Пожалуй. Ну и что? Так хоть точно знаешь, о чём...
- У меня тоже есть один замысел. Трагическая история юноши, добившегося дружбы некоего эксцентричного аристократа, уехавшего с ним за границу и вдруг заметившего, что становится жертвой непонятных событий...
- Каких именно?
- Внезапно утром - кажется, во вторник - он не может вполне проснуться, чувствует ужасную слабость, озноб...
- Видит в углу синюю собаку...
- Хотя накануне не пил ни капли спиртного. Только так называемый чай!
- Хм, подумаешь казус. Мой дед (царствие ему хоть какое-нибудь) часто повторял: "Если по утру у тебя ничего не болит, значит ты умер".
- Наверное, и симптомы значительной кровопотери у вашего деда наблюдались регулярно.
- Наверное. А несомненно вот что: лучше потерять всю кровь, чем каплю совести. Выкатывайтесь. Я от вас устал.
Доктор подскочил, роняя бокал: