- И мертвеца. ... Вам, право, есть за кого пить.
- Да...Что ж... Мне по-своему дорога память о вашем отце: он был другом моего. Не знаю, что уж между ними перетряслось, но это дело давнее, и я не вижу поводов для вендетты... Впрочем, если вы настаиваете...
- Я не настаиваю.
- Тогда расскажите лучше о себе.
Джеймс положил на стол приборы, задумался...
- ... Моя жизнь всегда была полна ловушек, а в голове заседали предрассудки. Например, я верил в какую-то фантастическую честность и добродетельность бедняков и, когда меня познакомили с одной рыбацкой семьёй, был очень рад. В их доме всё удивляло. Они не красивы, но они грустят, смеются, поют, обнимаются... От них пахнет. У них тёплые руки...
- И вам вдруг захотелось смутить их блаженный покой? - подсказал я.
- Нет! Что за дикая идея? Я подружился с ними,... но там была девушка...
- Вы влюбились?
- Да...
- Но ваши родные были против?
- Я, признаться, никого не спрашивал... Мы бежали на континент, жили во Франции, в Италии, потом переехали сюда...
- Но что же случилось? Из-за чего вы расстались?
- Наверное, из-за того, что кончились деньги. То есть их осталось совсем мало. Эмили бранила меня, проклинала нашу встречу, потом заперлась у себя. Я взял ребёнка, накинул плащ и ушёл. С каждым шагом по улице, потом - по дороге я понимал, как давно хотел этого и что с самого начала всё было неправильно. У меня всё болело, но по-другому и не могло быть, ведь я только явился на свет, - при этих словах его лицо и голос ожили страстью, поза его стала иной, гибкой, подвижной, - Только сердцу делалось легко и весело, ничего становилось не жаль. Увидев стадо на лугу, я снял с пальца обручальное кольцо и отдал пастуху в обмен на козу. Я думал только о еде и сне...
- Так вы были женаты?
- Да. Я делал всё, чего хотела Эмили. Сначала это было просто. Я жил, чтобы видеть её улыбку, остальное было незначительно, и мне казалось, я всё могу, но её всегда всего оказывалось мало...
- Зачем вы забрали ребёнка? - пытливо спросила Альбин, - Зачем он вам нужен?
- Нужен не он мне, а я - ему. У меня не было отца. У него - пусть будет.
- Так как же его зовут?
- Это я ещё не решил. Эмили, правда, окрестила его - худшим именем на свете - Ноа. Разве это имя вообще? Это какая-то нигиляция. Впрочем, у неё всегда с именами было туго. Я раз триста просил её не называть меня Джимом, и всё впустую...
- Что ж, спасибо за откровенность. Может быть, теперь поделитесь впечатлениями от нас?
- Чтоб произвести на меня впечатления, надо быть не людьми. Люди для меня теперь - вроде текущей мимо воды.
- Вода камень точит.
- За долгое время.
- Ладно. Подождём. А что нам расскажет спящая красавица?
Полина, медленно отпивающая из кружки, поставила её на стол обеими руками и чуть слышно проронила:
- Вы знаете обо мне то, чего не знаю я сама. Расскажите вы мне, что вы сделали со мной и по какому праву?
- По праву силы. Но вообще мы народ не злой. Мы были уверены, что ваша душа уже в лучшем мире, а с пустым телом можно делать что угодно. Нам в голову не приходило, что вы возьмёте и очнётесь, - лживо и по-хамски отчиталась Альбин, - Но уж, коль скоро так случилось, мы хотим стать вашими друзьями.
- Любовниками?
- Если на то будет ваша воля.
Девушка откинула от лица чёрные пряди, обвела томным взором нас троих. Она была удивительно хороша даже в этом плачевном состоянии. Мягкие её губы начинали розоветь, в светло-голубых глазах появились искорки, но выражение лица оставалось скорбным. Джеймс промокнул рот салфеткой и вымолвил:
- Лично меня и дюжина чьих бы то ни было воль, мисс, не принудит к сближению с вами.
- Но это уже случилось.
- Отнюдь. Я не только не прикасался к вам, но и впервые вижу вас так близко. Вы довольно миловидны, но я женат и разочарован...
- А вы? - обратилась Полина ко мне.
- Я нахожу вас чудом прелести, но как не смел, так и не посмею осквернить вас даже помыслом грубым! Всё, чего я желаю от вас, это вашего скорейшего выздоровления...
- На самом деле, - едко усмехаясь, вставил Стирфорт, - он позарез хочет знать, что вас побудило к самоубийству.
Это было правдой, но не отменяло моих слов.
- Покажите мне того, кто никогда не мечтал о смерти! - проворчала в полупустую кружку Альбин и привлекла обращение Полины:
- Так это вам я обязана жизнью и бесчестьем?
- Никакого бесчестия вам никто не причинил, - сказал я, - Эта особа - не наш брат, а ваша сестра. Она не могла нанести вам никакого ущерба!...
- Во всяком случае крупного, - уточнила разбойница, - Этих ребят с нами действительно не было, так что потерями мы обошлись минимальными.