- От кого вы ждёте покорности? От меня?
- Нет, это я вам покорен...
- Я от вас ничего не требую.
- Господи! - раздался за моей спиной голос подошедшей Альбин, - Как тесен мир! Привет, Дора! ......... Ты что, не узнаёшь сестры?
- Я вас впервые вижу, - неприветливо и резко отозвалась белая дама, - но если вам угодно знать моё имя, то оно Элиза.
- Ты ополоумела...
- Вы намерены оскорблять меня!? Ах, что ещё мне, несчастной, остаётся!...
Незнакомка возвела горе светлые очи, полные слёз, молитвенно сжала руки в замок, явив собой живую картину мученичества.
- Как ты сюда попала?
- Не так, как вы! Против своей воли я живу здесь взаперти! О, господа, кто бы вы ни были - помогите мне покинуть эту темницу!
- Но разве вам здесь плохо? - удивился я.
- Мне нигде не было хуже! Только не спрашивайте меня, что здесь происходит, какому чудовищу служит логовом этот оазис!
Мы переглянулись в замешательстве. Более всех недоумевала и гневалась Полина, вынужденная выслушивать эти обличения на пороге отчего дома. Она скрестила на груди руки, сдвинула брови и проговорила:
- Только один вопрос: что вам нужно, чтоб покинуть это место?
- Просто откройте ворота.
- Собирайте вещи.
- У меня их нет, и мне отсюда ничего не надо.
- Тогда пошли.
Неузнанная юная хозяйка повела странную жилицу к выходу. Альбин и я побежали за ними; только Стирфорт с сыном остался у дома.
- Полина, неужели вы выставите эту даму на улицу даже без шляпки?
- Такова её собственная воля.
- Дора, куда ты! Мы видимся раз в три года - и ты не хочешь мне пары слов сказать?
- Нам не о чем говорить. Я вас не знаю, а вы - меня.
Дрожащими руками Полина раскодировала внутренний запор, потянула за ручку, Элиза (или Дора) выскочила на улицу и задиристо крикнула нам:
- Передайте этому безумному Максу, что одна мысль о его любви мне тошнотворна!
Ворота с грохотом закрылись. Полина прислонилась к ним лицом. Она вся трепетала.
- Макс - это твой отец? - уточнила Альбин.
- Да! И предатель моей матери!
- Эй, да кого ты слушаешь!
- Да! - Кого же!? Кто это такая!? - прорыдала Полина, обернувшись.
- Медора, моя старшая сестра.
- Почему она тебя не признала?
- Чёрт её поймёт! Она всегда была чудной... Ну, стоит ли убиваться? Даже если она права... И что? Одинокий мужчина завёл подружку - дело обычное...
- Замолчи!
Полина бросилась к дому, мы - за ней.
Джеймс сидел на ступенях, прижимая к себе ребёнка и мрачно озираясь.
- Она ушла? - спросил он, когда мы подошли, - Это очень хорошо.
- Почему? Вы с ней знакомы? (- покачал головой -) Что же вас встревожило?
- Её имя - которым ты её назвала, - пробормотал он, глядя на Альбин, - Я его прежде слышал. Вряд ли это была именно она, но один человек из-за неё страдал, хотя сначала казался счастливым... Впрочем, с ним и самим было что-то не так... Хорошо, что она ушла. Чем меньше вокруг людей, тем...
Вдруг раздался детский голос: "Мама, смотри, какой жук!"; из-за жасминового куста выбежала девочка лет четырёх или пяти и замерла, как вкопанная, увидав нас, вытращила глаза; из её кулачка вырвалась и понеслась с басистым жужжанием бронзовка. Альбин, стоявшая всех ближе к новоявленной крошке, поймала обеими руками жука на лету, присела на корточки перед девочкой, раскрыла пригоршни.
- Да, он очень красивый. Он тебе нужен?
- Нет. Где мама?
Насекомое поднялось на воздух и умчалось.
- Где мама? - повторила девочка испуганно.
- Мы не знаем. Здесь никого не было.
Что у неё за страсть - обманывать маленьких!
- А вы кто?
- А ты кто?
- Я - Мэри.
Они с самого начала говорили по-английски.
- Я - Альбин, а это мои друзья: Полина, Джеймс и Айвен. Полина здесь жила. У неё есть ключ от дверей. Не бойся нас. Здесь есть ещё взрослые?
Девочка пожала плечиками. У меня тихо шевелились волосы на голове: в моём воображении наша атаманка громила и разоряла этот дом, похищала нового ребёнка и тащила нас всех в Грецию, но мисс Байрон глянула на нас с радостной и умилённой улыбой и шепнула:
- Племянница!
Она выпрямилась, подхватив девочку в объятия, закружила её.
- Пусти! - завизжала та, - Псих!
- Это мама твоя - псих, а я просто тебя очень люблю! - ответила, остановившись, Альбин.
- Не ставь меня теперь: я упаду. Неси меня в дом. Я хочу есть, - потребовала девочка, и ей ни в чём не было отказа.