Дальше Кс. Мармье говорит о Германском периоде Зверина, который нас интересует меньше.
Между прочим, он упоминает о древностях края, которые и для нас представляют интерес, так как в них скрывается и прошлое Славянской земли. То, что Славяне были германизированы, является с их стороны жертвой, благодаря которой смогли уцелеть и мы сами. Если бы Германцы, занимая Славянские земли, не встречали ожесточенного сопротивления, они бы прошли значительно дальше на восток, и, может быть, если бы не все Русские были бы онемечены, то Польши, вероятно, давно не существовало бы на свете.
Славянские земли забирались таким образом: сначала в их свободных углах появлялись отдельные колонии, затем между ними возникали другие, а потом, когда Германское население было достаточным, являлся Германский же князь, истреблял Славянскую Княжескую Семью, и край становился Германским. Столица назначалась на новом месте, а затем, когда Германизация была законченной, ее переводили для удобства, меняя Славянское название на Германизированное, в прежний город. Так из Зверина стал Шверин, а из Ясны — Иена.
Распространение Христианства дало новый повод для порабощения Славянских земель. Римские Папы смотрели на насаждение добродетелей огнем и мечом очень благосклонно и, вероятно, помогали, посылая своих Проповедников-Просветителей. Славяне в этой борьбе погибли, потеряв свою этнию, но мы, Русские, уцелели благодаря их самоотверженной борьбе. У нас тоже, правда, было немало врагов, но все эти враги не были такими сильными и методическими, как Германцы Х века. Под их тяжелой дланью исчезли все Западные Славяне, и если их сохранилось немного в Полабьи, Лужице и Мекленбурге, то и в этом случае они уже почти не Славяне, а Германцы, говорящие на Славянском наречии.
Мармье, не забудем, видел эти земли век тому назад и еще видел остатки крепостей, могилы Славянских Князей, разные здания, от которых теперь больше ничего не осталось. Он, правда, как Француз, говорит без особого интереса и без Славянского подхода к вопросу, но все-таки его свидетельство для нас очень важно. Во-первых, автор говорит о красоте полей, и особенно на берегу моря. «Кроме этого, воспоминания прошлого, традиционные монументы придают (этим местам) новый интерес. Здесь и там видны развалины крепости, защищавшей край от нашествия Саксов. Дальше, в долине, встречаются могилы Гуннов в виде пагод из гранита, как сказал один писатель, могший сравнить их устройство[130] с таким же у религиозных зданий Индии. Возле них находятся «круглые могилы» («кегел-гребер»), которые хоть и являются позднейшими, но дохристианскими, и среди этих языческих руин видны руины разных религиозных католических сооружений Средневековья. Все три эпохи находятся в нескольких футах под поверхностью земли, вместе с их характерными особенностями, что позволяет их отличать одну от другой. Возле Пришендорфа находится Гуннская Могила, имеющая 30 футов длины и 15 ширины. Она окружена 15 глыбами гранита. В этой ограде на глубине четырех метров найдены были погребальные урны (разбитые), ножи и топоры из камня, какие имеются в большом количестве в Копенгагенском музее, а также украшения из янтаря. Возле Людвигслюста найдены были в одной могиле («кегелграб») браслеты и бронзовая броня. Другие раскопки были предприняты и везде могилы, закрытые в течение веков, раскрываются как книги, давая новые страницы для антиквара и ученого. Совсем недавно Великий Герцог отдал приказ, охраняющий могилы от ненужного повреждения. До сих пор кузнецы перековывали найденные мечи на плуги, и пастухи играли черепами Гуннов, которые в свое время наводили ужас на всю Вселенную».
Таким образом, в этом абзаце Мармье говорит об остатках погребальных сооружений, урнах, мечах и броне, одни из которых Гуннского происхождения, другие — более древнего, вероятно, Славянского, и наконец, третьи — Каменного века. Все это было еще сто лет тому назад в Мекленбурге, в той части, которая тогда была Землей Зверина, большого Вендского государства.
Уже одно то, что такое государство могло противостоять Германскому Движению, говорит, что если организация его уступала Германской, то в военном отношении они были почти равны, ибо «освоение» Славянских земель Германцами произошло не сразу и тянулось несколько веков, по крайней мере. Значит, сила Вендского государства была достаточно большой, ибо при небольшой силе оно было бы сразу захвачено и порабощено. По другим источникам нам приходилось слышать (в Чехии), что зверинское население Славянского корня сохранило много легенд, никому не известных, которые переходят от отца к сыну и среди которых есть сказание о Марко-Богатыре.
Обычаи Мекленбургских крестьян, описанные Мармье, сводятся к следующим: «Было бы лишним искать по всей Германии подобного положения. Они связаны с землей, и чем больше они на ней остаются, тем труднее их оттуда заставить уйти. Для начала эксплуатации приличного участка фермер должен обладать суммой от 20 до 30 тысяч франков. Это он обязан купить не только лошадей, но и все приспособления для ведения хозяйства, он платит налоги и все постройки, возводимые на земле хозяина, принадлежат ему. Через сотню или полторы лет образуется столько построек, стен, ему принадлежащих, зеленых изгородей, каждый стебелек которых посадил он, столько сделано работ по осушению и поливке, что никто не может с ним спорить о месте, где он живет. Он записал свое право своим трудом на каждой меже, на всякой тропинке. Таким образом, как только контракт по найму истекает, ему его возобновляют с небольшими изменениями, и часто собственник земель меняется, но фермер остается все тот же».
Простой костюм, идущий от предков, состоит из шерстяных штанов или из суровой материи, из синего кафтана без воротника, кожаный пояс и круглая шляпа дополняют несложное убранство мужчины. Женщины носят по нескольку юбок, одна на другой, красные чулки и туфли вроде далекарлийских, на высоких каблуках. Их лица спокойны и чисты, тип, подобный тому, что можно встретить, начиная от Саксонии до Норвегии, глаза голубые, волосы русые, цвет лица белый, немного розоватый.
Мужчины крепки и сильны. С детства они привыкают ко всем переменам погоды, а с юности они приучены к труду и обладают большой выносливостью. Как старые воины севера, гордившиеся тяжестью своих мечей и могуществом мускулов, обитатели этого края, говорит Мармье, придают большое значение своей физической силе и, как Бретонцы, любят борьбу, состязания, бега верхом и бег пеший, наперегонки. Кто-либо, кто хотя бы раз не участвовал в этих состязаниях или кто не может поднять мешок в шесть мер Ростока (около 360 или [3]80 Франц. фунтов) считается никчемным человеком. Мекленбургские фермеры богаты или вообще обладают достатком. Земля их кормит, дает хлеб, фрукты, коноплю, все, что им надо для удовлетворения первых потребностей. Скот им служит в остальном отношении. Они торгуют скотом, а охота и рыбная ловля дают им побочный заработок. Они обладают способностью сами делать свои инструменты для хлебопашества, делают сами мебель, и встречаются среди них мастера, резчики по дереву, как в средние века, искусно выделывающие фигурки. Другие делают часы, как в Шварцвальде. Недавно видели даже такого крестьянина, который, никогда не видев учителя по музыке, изготовил[131] очень хорошее пианино.