Вероятнее всего предположить, что это требование было только предлогом для того, чтобы самому принять участие в ликвидации Славянских земель.
События эти изложены на стр. 54 труда Шопена. Фридрих оказался настойчивым. Он потребовал от всех князей поддержать Датского короля в его борьбе со Славянами, обещав и свою помощь, а исполнение вассальских обязанностей со стороны Датского короля объявил всего лишь формальностью. Вальдемар согласился, а Фридрих, не добившись главной цели, прибавил все-таки к своим титулам еще сюзеренат Королей Датских.
Многие из Датских писателей говорят, что эти вассальные обязанности и принесение покорности Императору касались только Королевства Вандалов. Если это было так, то тогда непонятно, почему Вальдемар так сопротивлялся. Тем более, что Вандалия в это время находилась в руках князей Померанских и Саксонских и в руках Славянских князей.
Лучшим ответом на претензии Императора Фридриха[233] была подготовка к войне, а потому Вальдемар укрепил стены Даневирка.
В это время возникли волнения в Норвегии. Вальдемар собрал флот в помощь Эрлингу, сопернику Гакона. Славяне же, собрав свои силы, выступили и помешали Вальдемару извлечь из этого выгоды.
Главной идеей Вальдемара все же было подчинение Славян. Эти люди с трудом сносили зависимость от Дании. Будучи глубоко задетыми в религиозных и национальных чувствах, они все время показывали, что долго не стерпят иностранной зависимости. Один из сыновей Вендского короля Никлота Прибыслав возбуждал Вендов к войне. Война началась. Генрих-Лев Саксонский, Альберт Бранденбургский, Адольф, Граф Гольдштейнский и Вальдемар Датский соединились для окончательной победы над Славянами Балтики.
В то время как Датский флот действовал на море, Германские князья наступали на всех местах территории Славян. Рюген по договору должен был дать своих воинов против своих же братьев-Славян.
Сначала сопротивление Вендов было весьма сильным. В бою пал Адольф Гольдштейнский, но затем Генрих-Лев Саксонский разбил Вандалов и погнал их к Померании, князья которой были союзниками Прибыслава Вендского. Если бы союз Вальдемара и Генриха был действительным, это был бы конец Вандалов. Но тут, после победы, интересы, объединенные перед опасностью, перестали действовать, и они не могли согласиться и договориться, когда надо было делить завоеванное! Вскоре несогласие их дошло до такой степени, что скомпрометировало саму победу над Вендами.
Пользуясь этим, Рюгенцы взялись за оружие. Аксель ответил на это глубокой атакой, быстро и энергично разоряя страну около устьев Одера. Однако, Датчане не могли взять Аркону. Тем не менее Рюгенцы должны были положить оружие. Вальдемар возвратился с триумфом в Данию.
Как раз в эту эпоху его сын Кнут был объявлен наследником. Но мир со Славянами не был продолжительным. Не проходило года, чтобы восстания не сопровождались такими же репрессиями.
Вынужденный этим, Вальдемар должен был примириться с Генрихом-Львом, князем Саксонским. Он приехал к нему в Саксонию и дал доказательства своей благожелательности разными уступками.
Некоторые места на берегах Балтики были особенно уязвимы для набегов Вандалов. Король там возвел форты для их укрепления. Таково было начало города Копенгагена. По-датски Копенгаген, или «Киобенгавен»,[234] обозначает «порт купцов». Удобства этого порта привлекли сразу же рыбаков, и вместо примитивных построек вскоре возникли дворцы столицы.
Но пока существовала Аркона, нельзя было и думать об окончательном подчинении Рюгенцев. Вальдемар решил уничтожить ее.
Для этого он заручился помощью Прибыслава, короля Ободритов (Ободричей), и в союзе с этим вассалом, также как и с князем Саксонским и князьями Померанскими Казимиром и Богиславом он мог надеяться отрезать помощь, какую могли послать Славяне с континента. Спокойный с этой стороны, он пошел в наступление на Рюген и окружил Аркону.
В сущности, если смотреть в корень вещей, Венды не были ни разбойниками, ни морскими пиратами. Они были мирными пахарями и рыбаками. Однако Норманы, нападая на них постоянно в течение веков, сделали их сильными и мстительными. Подвергаясь в течение веков невероятному давлению соседей, они должны были либо исчезнуть, либо научиться сопротивляться. С тех же пор, как они смогли ввести в свои дела строгую дисциплину, они начали мстить Норманам и соседям. По словам Гельмольда, Германского хрониста,[235] Славяне были людьми мирными и отличались сердечностью. Только под влиянием преследований соседей они изменились.
Аркона, город, от которого даже руин не осталось, находился на берегу северной части Рюгена. Цепь скал, связанных друг с другом стенами, окружала его. В город можно было проникнуть только с Запада, защищенного сооружениями из дерева (вероятно, частоколом, как обычно бывало у Славян), наполненных песком и землей. В этом сооружении легко можно узнать тип южнорусских укреплений, идущих еще со времен Скифов: две параллельных заграды, внутри которых земля, песок, камни. Перед такими укреплениями, возникавшими буквально за одну ночь, останавливался в недоумении еще Дарий Персидский во время его войны со Скифами.
Соответственно со словами автора «Хроники Славорум» Гельмольда, Христианство уже было проповедано на Рюгене за три века до этого. Монахи новой Корбии построили на этой земле язычников часовню в честь Св. Вита. Позже обитатели города изгнали их, и на Рюгене не осталось Христианского ничего, кроме культа Св. Вита. Это, конечно, неверно, ибо Славяне верили в Свентовида, Божество, ничего общего не имевшее с католическим Св. Витом. Шопен говорит сам, что идол Рюгена назывался Святовидом, что значит «святое видение», или же «святой вид». На самом деле, конечно, это не совсем так. «Свенто», или «Свято» было Божеством, «зрящим мир и творящим его своим зраком», наподобие того, как в Индии у бра[х]манистов «Бра[х]ма думает мир, и мир возникает в его вещественных формах». Так как Славяне-Венды были ближайшими потомками Ведийцев, общность их понимания различных религиозных идей несомненна, и одни могут быть объяснимы другими.
Статуя Свентовида находилась в главном Храме Арконы. Она имела четыре головы, которые обозначали время и четыре времени года. В одной руке Свентовид держал лук, символ разрушения, в другой — рог, символ благоденствия. Каждый год священник наполнял рог вином и по скорости его испарения заключал об урожае. У ног статуи стояли приношения. Однако ничто не было так приятно этому Богу, как кровь Христиан… Так пишет в своем втором томе Шопен.
Нам это место кажется неточным. Язычники-Славяне обезглавливали своих пленников перед Храмом, как в свою очередь, по словам Гельмольда, Германцы распинали на крестах язычников! Они платили им той же монетой. Конечно, с точки зрения Христиан, это было «принесение в жертву идолу» их братии. С точки зрения Вендов быть распятым на кресте было такой же «жертвой в пользу Католического Бога». Чтобы правильно судить об этом, надо вспомнить жестокие нравы того времени. Нравы войны вообще не отличаются мягкостью, что мы видим и в наше время. Нравы же того времени, состоявшего в непрерывной войне, были еще круче.
Главный жрец Храма один мог входить в святая святых и, не желая осквернить его, выходил, чтобы подышать, ибо человек, даже Главный Жрец, своим дыханием осквернял священное место. Жертвоприношения оканчивались празднествами, когда люди ели, пили и веселились, впадая во всякие эксцессы.
Здесь надо тоже остановиться. Заключение Шопена «об эксцессах» тоже правильно, как заключения дикаря во время Пасхальной службы, когда он видит, что все люди обнимаются.
Оставим «эксцессы» на совести католических монахов того времени.
Все племена Балтики приносили свои пожертвования в Храм Арконы. Из этого видно, что язычество к этому времени уже окрепло и приняло вид настоящей религии. Триста Всадников были посвящены культу Святовида. Все трофеи, какие они могли получить, принадлежали божеству. Верховный Жрец кормил также при Храме Белого Коня, служившего божеству для его священных скачек.
233
Фридрих I Барбаросса (Friedrich Barbarossa, итал. «рыжебородый») (ок. 1125 — 10 июня 1190), германский король с 1152, император Священной Римской империи с 1155, из династии Штауфенов. (
234
Копенгаген (Kobenhavn), столица Дании, административный центр амта Копенгаген. 635 тыс. жителей. <…> Расположен на островах Зеландия и Амагер у пролива Эресунн. Впервые упоминается в 1043 как деревня Хавн («гавань»), в 1167 епископом Абсалоном построены замок и укрепления, с 1170 современное название («купеческая гавань»). <…> В 1254 получил городской статут, с 1417 — королевская резиденция и столица страны. (