То есть второй пункт того варианта, о котором я говорил, мы даём третьим пунктом и адресуем самим коммунистам, провозгласившим самостоятельность Компартии Литвы, предлагаем им определиться. Как они решат, так и будет.
Кто хочет высказаться? Товарищи наши из Литвы — товарищ Бразаускас, товарищ Бурокявичюс?
М. М. Бурокявичюс. Мы согласны.
А.‑М. К. Бразаускас. Я не знаю, что сказать.
М. С. Горбачёв. Ну а что? Тут всё объективно сказано. Решение вами принято — это же разрыв. Первый пункт констатирует это. Второй фиксирует, что образовалась параллельно организация с временным ЦК, что надо внимание к ней проявить. Это тоже констатация реальностей. И третий пункт — мы ещё раз к вам обращаемся: обдумайте всё и действуйте вместе с КПСС. Что ещё придумать лучше?
А.‑М. К. Бразаускас. Всё поняли.
М. С. Горбачёв. Всё. Ставлю на голосование. Голосуют члены ЦК КПСС.
Кто за принятие предложенного проекта постановления, прошу поднять руку. Прошу опустить. Кто против? Кто воздерживается? Решено.
Я ещё раз хочу сказать: если вдумаетесь в смысл, то здесь есть принципиальная позиция и в том, что касается случившегося, и в том, что касается перспектив. Двери открыты, и товарищество партийное проявлено, и рука протянута. Так, да? Хорошо. Решили этот вопрос. Ещё что нам надо решить, всё?
В. А. Масол. Михаил Сергеевич, есть справка.
М. С. Горбачёв. Справка, пожалуйста.
В. А. Масол, член Центрального Комитета КПСС, Председатель Совета Министров Украинской ССР.
Уважаемые товарищи! Я по выступлению товарища Никитина о поставках в союзный фонд. Это — принципиальный вопрос, и я хотел, чтобы участники Пленума знали.
Мы, когда формировали план на 1990 год, между республикой и правительством, комиссией по продовольствию подписали договор, неофициально утвержденный Верховным Советом. Мы обязались поставить мясо, молоко и другие продукты и получить концентрированные корма. Цифры были оговорены. Республика выполнила и перевыполнила план сдачи государству зерна. Товарищ Никитин самостоятельно уменьшает поставки комбикормов республике и говорит: извините. Таким образом, мы (я хочу, Михаил Сергеевич, и к Вам обратиться) делаем «конверсию» птицефабрик и свинокомплексов. Завтра страна будет без яиц, потому что это — государственные предприятия, и без мяса. Мы вынуждены будем их закрыть просто потому, что нам уменьшено государственных концкормов на 25 процентов. Так как назвать такое явление? А мы идём к съезду. Поэтому я бы хотел, чтобы здесь все правильно понимали — это, как говорят, договорная система. Раз новый хозяйственный механизм — мы даём и нам должны дать.
Мы можем сегодня предъявить претензии и комиссии: у нас не будет прибыли, у нас не будет взносов в бюджет, потому что мы не можем произвести продукцию. Поэтому товарищу Никитину надо работать. Если он не понимает, что такое новый хозяйственный механизм, пусть немножко поучится у наших экономистов.
Н. И. Мальков, член Центрального Комитета КПСС, первый секретарь Читинского обкома КПСС.
У меня, товарищи, два вопроса. Первый — в связи с выступлениями товарищей Лигачёва и Шеварднадзе, Лигачёва и Яковлева.
Мы, Михаил Сергеевич, о членах Политбюро много на местах слышим разноречивых заявлений, рождённых, как я считал до сих пор, домыслами и слухами. И каждый раз пытаемся убеждать, что ничего подобного нет и мы этому свидетелями никогда не были. Я думаю, сегодня члены ЦК вправе поставить перед Политбюро вопрос так — к следующему Пленуму, который у нас, очевидно, будет через месяц, нужно внести ясность. В конце концов о товарище Лигачёве в течение двух лет идет разговор с одной стороны, а теперь есть ещё и другая сторона. Давайте разберёмся. Если товарищ Шеварднадзе не прав, надо ему разъяснение сделать на Пленуме, что так непотребно себя вести. Если товарищ Яковлев не прав, ему тоже это нужно сказать. Если товарищ Лигачёв не прав, то — ему. Но после сегодняшнего Пленума мы в очередной раз уже разоружены и нам нечего объяснить коммунистам. А эти вопросы будут перед нами ставить не только члены партии.
Следующий вопрос. После нашего прошлого Пленума товарищ Гранин не выдержал, опубликовал известную вам информацию. После этого товарищ Медведев в своём выступлении перед корреспондентами на пресс-конференции ушёл от чёткого изложения того, что уже было изложено товарищем Граниным. Пожалуй, кроме двух последних строчек, где товарищ Гранин высказывал своё личное отношение предположительно, во всём остальном он был прав. Возник вопрос: кто стоит на позиции правды? Товарищ Гранин или товарищ Медведев? Вот товарища Медведева здесь нет, а вопрос такой прямо к нему.