— Ох уж эти твои идеи, — вздохнула я. Сейчас я уже испытывала серьезные сомнения. Мы никогда в жизни не были у медиума. Мы ни разу не сталкивались с телепатией и даже не видели «доску Оуйя». С другой стороны, подумала я, а что мы теряем? И только позже вспомнила, что художественную литературу я в свое время начала писать также по предложению Роба.
Итак, мы начали работу. Сначала занялись «доской Оуйя», потому что эти эксперименты были самыми простыми. Владелица нашей квартиры нашла у себя старую доску и одолжила нам. Честно говоря, первые несколько раз мы испытывали страшное смущение, работая с доской. Мое отношение можно описать так: «Давай быстрее разберемся с этим, чтобы можно было заняться действительно интересными вещами, например, телепатией и ясновидением». Не удивительно, что сначала у нас ничего не получалось.
Наконец, на третий раз маленький указатель начал двигаться у нас под пальцами. Он передавал сообщения от Фрэнка Уизерса (имя вымышленное), который жил в Эльмире и умер в 40-х годах ХХ века.
Роб задавал вопросы, а указатель «отвечал».
— Вы можете назвать год своей смерти?
— 1942.
— Вы знаете кого-либо из нас?
— Нет.
— Вы были женаты?
— Да.
— Ваша жена жива или мертва?
— Мертва.
— Как ее звали?
— Урсула.
— Какая ее девичья фамилия?
— Альтери.
— Кто вы по национальности?
— Англичанин.
— А ваша жена кто по национальности?
— Итальянка.
— В каком году вы родились?
— 1885.
Мы очень удивились тому, что доска у нас заработала. Я считала, что двое взрослых людей, которые смотрят на то, как по доске бегает указатель, — это просто смешно, и мы не принимали эти эксперименты всерьез. Кроме того, мы оба не особенно верили в жизнь после смерти — и в любом случае, не в сознательную жизнь, способную на общение. Потом мы узнали, что человек с таким именем действительно жил в Эльмире и умер в 40-х годах — это заставило меня переоценить происходящее. Но нас куда сильнее интересовало, почему двигается указатель, чем сообщения как таковые.
Когда несколько дней спустя мы предприняли очередную попытку, Фрэнк Уизерс сказал (при помощи доски), что в одной из своих жизней он был солдатом в Турции, и что в еще одной жизни он знал меня и Роба в городе под названием Триев, в Дании. Он упоминал даты и названия, хотя подчеркнул, что города Триева больше нет.
В следующий раз, 8 декабря 1963 года, мы снова сели перед доской, гадая, будет ли она работать на этот раз. Этим вечером в комнате было тепло и уютно, за окнами падал снег. Внезапно указатель начал двигаться так быстро, что мы едва успевали за ним.
Роб задавал вопросы, потом мы делали перерыв, пока он записывал ответ указателя. На предыдущих сеансах Фрэнк Уизерс давал простые ответы в одно-два слова. Сейчас ответы были длиннее, и их «настроение» стало другим. Казалось, изменилась сама атмосфера комнаты.
— У тебя есть для нас сообщение? — спросил Роб.
— Сознание подобно цветку со множеством лепестков, — ответил указатель.
В нескольких первых сообщениях Фрэнк Уизерс настаивал на идее реинкарнации, поэтому Роб спросил:
— Что ты думаешь о своих перевоплощениях?
— Они есть то, что есть я, но я буду большим. Шутка: целое есть сумма его сердец.
Указатель впервые говорил законченными предложениями. Я рассмеялась.
— Это говорит подсознание Джейн? — спросил Роб.
— Подсознание — это коридор. Какая разница, через какую дверь ты войдешь?
— Может быть, это твое подсознание, — сказала я Робу, но он уже задавал следующий вопрос:
— Фрэнк Уизерс, можем ли в дальнейшем обращаться к тебе с конкретными вопросами?
— Да. Только не зовите меня Фрэнком Уизерсом. эта личность была довольно бесцветной.
Мы с мужем переглянулись и пожали плечами: все это было более чем странно, а указатель двигался все быстрее. Роб помолчал какое-то время, а потом спросил:
— Тогда как тебя называть?
— Богу любое имя подойдет, — сообщил указатель.
Визерс ударился в религию. Я закатила глаза и нарочито уставилась в окно.
— Но надо же нам как-то к тебе обращаться, — продолжал настаивать Роб.
— Зовите меня как хотите. Я называю себя Сет. Это имя хорошо выражает мою суть, эта личность наиболее приближена к цельному «я», которое и есть я, или которым я пытаюсь быть. Твое цельное «я», более-менее отражающее твою суть, сумму твоих личностей в прошлом и будущем — Джозеф.
Все это было передано так быстро, что наши руки с трудом успевали за указателем. Я невольно заинтересовалась и наклонилась ближе. У меня покалывало в затылке. Что происходит?