— Можешь ли ты рассказать нам больше? — спросил Роб. — Если ты называешь меня Джозефом, как назовешь Джейн?
— Рубурт.
Мы снова переглянулись, и я поморщилась.
— Можешь объяснить подробней? — попросил Роб.
— А что тут объяснять? — показал указатель.
— Это имя кажется нам странным, и оно не нравится Джейн.
— Странное для странных.
Последовала пауза. Мы не знали, что говорить и как продолжать сеанс. Наконец мой муж произнес:
— Ты можешь сказать, почему у меня на протяжении всего года болит спина?
— Один позвонок не проводит в организм жизненную силу. Его блокируют страхи, и он защемляет нервы. Расширение духа позволяет раскрыться физическому организму, снимая давление.
Это только часть цитат из первого сеанса с Сетом (кстати, несколько недель спустя у Роба снова начались проблемы со спиной, и он отправился к мануальному терапевту, который сказал, что у него смещение первого позвонка). Сеанс затянулся за полночь, а потом мы долго обсуждали его.
— Может быть, он — порождение двух наших подсознаний, мы просто не знаем, как это возможно? — предположила я.
— Может быть, — ответил Роб и с улыбкой добавил: — А может быть, он действительно пережил смерть.
— Фу, дорогой, — недовольно ответила я. — Да и в чем цель всего этого? Если духи и существуют, у них должны быть иные занятия, кроме как болтаться вокруг людей и двигать «доски Оуйя».
— Что ты сказал, Рубурт? — переспросил мой муж, и мне захотелось его стукнуть.
На самом деле, цель у Сета была: он хотел дать информацию, которую последние пять лет, как часы, передает через нас два раза в неделю. Но тогда мы об этом не знали. Это был наш четвертый сеанс с доской и первый — с Сетом.
Следующие два сеанса прошли примерно так же, за исключением одной любопытной особенности: я начала предвидеть ответы доски. Это сильно меня беспокоило, я начала бояться. На следующем, четвертом сеансе общения с Сетом я все лучше и лучше слышала слова в голове — не только предложения, а целые абзацы, причем еще до того, как их показывала доска.
Следующий сеанс начался, как другие. Днем я работала в художественной галерее, а после ужина, когда Роб заканчивал рисовать, мы доставали доску.
— Почему Джейн так сдержанна с тобой? — спросил Роб, когда мы все подготовили. — Я вижу, что беседы с тобой не вызывают у нее энтузиазма.
— Она беспокоится, потому что получает мои сообщения до того, как они будут показаны. Ты бы тоже заволновался.
— Но чего тут бояться? — поинтересовался Роб, как мне тогда показалось, нарочито невинным голосом.
— Это беспокоит ее.
— Но почему?
— Доска нейтральна. Сообщения в разуме — нет.
Со времени прошлого сеанса мы успели рассказать о своих экспериментах нашему другу Биллу Макдонеллу. Он в ответ поведал нам о видении, которое было у него несколько лет назад, когда он еще учился в колледже. Раньше мы от него об этом не слышали. Сейчас Роб спросил, что же видел Билл.
— Фрагмент своей собственной сущности. Прошлая личность, которая обрела секундную независимость на визуальном плане. Такие ошибки случаются.
— А осознавал ли этот «фрагмент» присутствие Билла?
Я едва расслышала вопрос Роба. С начала сеанса я слышала слова в своей голове до того, как они возникали на доске, и чувствовала потребность произнести их. Сейчас это желание стало сильнее, а я решила еще сильнее сопротивляться ему. Но мне было очень интересно — да и что может случиться, в конце концов? Я не знала — и это вызывало еще больший интерес.
Указатель начал отвечать на вопрос Роба:
— Все фрагменты личности существуют как бы внутри сущности, обладая собственным индивидуальным сознанием...
Указатель остановился. Я чувствовала себя так, как будто стою, дрожа, на высоком трамплине, а внизу люди с нетерпением ждут, когда я прыгну. На самом деле, на меня давили слова, которые возникали в моем мозгу. Я чувствовала, как они собираются вместе — горы существительных и глаголов — и перекрывают все остальные процессы в моей голове, ожидая, пока я произнесу их. Сама не зная, как и почему, я открыла рот и выпустила слова наружу. Так я в первый раз начала говорить за Сета, продолжая фразу, которую только что начала «доска Оуйя».
— Когда Билл заметил «видение» и осознал его присутствие, сам «фрагмент» как бы увидел сон. Сущность оперирует своими фрагментами, как вы бы сказали, подсознательно, то есть без сознательного контроля. Сущность дает «фрагменту» независимую жизнь, а потом в какой-то степени просто забывает о нем. Когда контроль на мгновение ослабевает, они оказываются лицом к лицу. Сущность не может следить за фрагментами личности, подобно тому, как сознательный разум не может контролировать биение сердца.