Создавалось впечатление, что Сет видел вещи, имевшие какое-то эмоциональное значение для Пег и Билла. Например, среди прочего он назвал «Упоминание об убийстве... статуя...» Оказалось, что Галлахеры видели статую — памятник сэру Гарри Оаксу, дело об убийстве которого было сенсацией в 1943 году. Пег даже расспрашивала водителя такси о подробностях происшествия.
Затем, что странно, Сет описал место, где побывали Билл и Пег, но не совсем точно — судя по всему, неправильно подобрал слово. «Фонтан с ведущими к нему ступенями; круговая конструкция в окружении цветов, старые стоящие рядом двухэтажные здания слева от улицы и очень близко к ней, рядами». Все правильно, только вместо фонтана была водонапорная башня.
В целом, было получено около сорока правильных описаний за три сеанса, проведенных во время поездки Пег и Билла в Нассау, — и даже больше, потому что Сет часто говорил о нескольких предметах сразу. Но такой эксперимент требует большой подготовки. Память ненадежна, поэтому мы всегда просим участников сразу же все записывать, чтобы проверка была более точной.
В любом случае, для меня этот «год экспериментов» начинается с поездки Галлахеров в Пуэрто-Рико и заканчивается их же поездкой в Нассау. Лично для нас доказательств способностей Сета хватало. Через год работы мы написали доктору Инстриму о том, что прекращаем тесты, и объяснили, почему. Проведя еще несколько эксперименты с конвертами, мы покончили и с ними.
Я не жалею, что мы потратили на тесты столько времени, но рада, что мы прекратили их именно тогда. Я по складу характера не способна добровольно ставить себя в тяжелую ситуацию два раза в неделю, а с моими тогдашними настроениями получалось именно так. Эмоционально я не любила тесты, хотя мой разум считал их необходимыми. Сет, кажется, не возражал, но я заставляла себя, потому что мне казалось это нужным. Однако по-прежнему лучшие проявления экстрасенсорных способностей на сеансах случались внезапно или в ответ на чью-то потребность, а не когда мы пытались что-то доказать. Конечно, я была разочарована, не получив своего рода «официального подтверждения» от доктора Инстрима. С другой стороны, мы его и не просили — мы были слишком рассержены отсутствием оценки наших результатов.
Теперь, освободившись от регулярных тестов, на сеансах мы снова могли заниматься материалами Сета. Нас ждали потрясающие открытия. Если бы я больше верила в Сета и свои способности, то избавила бы нас от множества проблем. В общем, пока мы проводили свои эксперименты, происходило множество вещей, и не только на сеансах.
Вскоре после начала сеансов у Роба начались видения — он стал видеть образы. Некоторые были субъективными, а некоторые — вполне объективными и практически трехмерными. Некоторые представляли собой людей, и Роб стал зарисовывать их. Сейчас в нашей гостиной множество портретов тех, которых мы «не знаем». Сет говорит, что некоторые из них — это мы в прошлых жизнях. Другие — например, те, которые я привожу в книге, — это портреты Сета в том виде, в котором он предпочитал показываться Робу (с тех пор один ученик и один наш знакомый видели Сета таким, какой он на этих рисунках).
У Роба хорошая зрительная память. Увидев что-либо один раз, он запоминает образ и может в любой момент его воспроизвести. У меня же, наоборот, зрительная память плохая, как и зрение (я не воспринимаю глубину). Роб — профессиональный художник, мастер своего дела. Однако на сеансах Сет давал Робу советы и информацию по технике и философии искусства. Это кажется нам очень забавным, поскольку я иногда упрямо пытаюсь рисовать, несмотря на отсутствие перспективы. Роб пытался научить меня, но это ни к чему не приводило. Я никогда не училась рисовать, и мои творения выглядят как детские рисунки, выполненные чистым цветом. При этом Сет учил Роба смешивать и использовать некоторые пигменты, и Роб затем использовал эти советы в работе. Сет тоже говорит, что не обладает художественными способностями, но расспрашивал художников, которые вошли в поле его реальности.
На одном сеансе Сет дал Робу рекомендации, которые тот тут же попробовал применить. Эта картина — одна из наших любимых и относится к «серии людей» — портретам тех, кого мы никогда не видели. Вдохновение пришло к Робу внезапно, через несколько дней после упомянутого сеанса, и в создании этой картины он использовал технику, о которой говорил Сет.
Вот выдержки из стенограммы этого сеанса. «Рисуя портрет, — говорил Сет, — выполняй то же упражнение, что и раньше, [то есть] представляй человека в центре жизни, так, чтобы завершенная картина передавала всю вселенную, центром которой является изображенный. Ничто не существует в изоляции, и мастера древности знали этот секрет.