Одним из наиболее ярких впечатлений в Австралии оказалось для меня посещение Оэнпелли — небольшого поселка в западной части полуострова Арнемленд (штат Северная территория). Население поселка состоит из нескольких сотен аборигенов и нескольких миссионеров. Оэнпелли известен тем, что неподалеку от него находятся пещеры со знаменитыми «рентгеновскими рисунками», на которых древние художники изображали кенгуру и других животных, как на рентгеновском снимке, то есть вырисовывали скелет и все важнейшие внутренние органы — сердце, печень, почки и т. д. Однако, несмотря на эту достопримечательность, приезжают сюда крайне редко — лишь немногие решаются проделать из Дарвина путь в полтысячи километров через пустыню.
Поездка в Оэнпелли была для меня интересной не только знаменитыми пещерами, но и тем, что именно здесь, в этом поселке, я столкнулся с одной из важных проблем австралийского общества, касающихся взаимоотношений аборигенов и белых, в частности применения закона «белой Австралии» к аборигенам. Здесь, в Оэнпелли, я был свидетелем первого в истории этого поселка суда белых над преступившими закон аборигенами. Мне довелось увидеть первую в этих местах выездную сессию суда. Под деревом манго расположился белый судья Лоуренс Керкмен, рядом с ним — адвокат, полицейские и присяжные-аборигены в качестве консультантов по местным проблемам. Тридцать два обвиняемых и внимательно следившая за происходящим публика разместились прямо на земле на корточках.
Первым перед судьей предстал Рональд Дирди, преступление которого состояло в том, что он принес на территорию резервации водку. Адвокат из Отдела юридической помощи аборигенам перечислил смягчающие вину обстоятельства. В результате Дирди был приговорен к тридцати долларам штрафа. Объявляя приговор, судья заметил: «Это наказание значительно мягче, чем обычно бывает за подобные нарушения. Суд решил проявить снисходительность только потому, что наша сессия — первая в вашем поселке».
Дело в том, что остальные нарушения, главным образом драки, преднамеренная порча имущества и т. д., почти все были совершены на почве пьянства. Свою назидательную речь на сессии судья закончил словами: «Несмотря на прелесть здешних мест, я предпочел бы навещать вас как можно реже».
Итак, суд белого человека свершился, закон белого человека достиг отдаленного поселка Оэнпелли. Однако в какой мере обвиняемые и публика уразумели букву закона, рожденного под хмурым небом далеких островов, неизвестно. Сочтут ли они эти поступки позорными и достойными наказания с точки зрения племенных правил и традиций — вот в чем вопрос.
Например, в другом случае и в другом месте, на противоположном конце материка, в штате Южная Австралия, четыреста аборигенов племени яранди, в особенности старейшины, были безмерно удивлены решением суда, вынесенным по делу одного их соплеменника. На суде он подтвердил, что ударил по голове женщину (отчего она скончалась) за то, что та произнесла заклинания, сопровождавшие обряды, которые могут совершать и видеть только мужчины, то есть за то, что женщина нарушила один из важнейших запретов племени. С точки зрения соплеменников, он поступил правильно, но по закону Австралии он был убийца. Однако в этом случае, так же как и в описанном выше, суд проявил снисхождение к аборигену, которое выразилось в том, что предоставил право наказания виновного его соплеменникам. Отправляя аборигена к месту его проживания, судья сказал: «Тебе придется целый год выполнять все приказы старейшины племени. Тебе нельзя пить ни капли спиртного без особого разрешения».
По обычаю аборигенов, когда провинившийся вынужденно возвращается в племя, его наказывают тремя ударами копья в бедро. Иногда наказание может быть более мягким. После возвращения убийцы в племя родственник погибшей женщины исполнил приговор по закону племени, а старейшина отправил раненого в больницу ближайшей миссии, где ему была оказана необходимая помощь. Рана была неопасной, и наказанный вскоре выздоровел.
Вокруг этого дела развернулась бурная дискуссия, дошло даже до запроса в парламенте. Насколько правомерно судить аборигена уголовным судом за преступление, совершенное против законов племени; насколько правомерно отдавать аборигена на суд племени, если он с точки зрения закона австралийского государства уголовно наказуем; насколько правомерно после исполнения приговора австралийского суда отправлять преступника в племя, где он подвергается наказанию вторично уже по законам племени, — таковы были основные вопросы дискуссии.
Мнения разошлись. Так, профессор Штрелов, который посвятил свою жизнь изучению культуры аборигенов, а также их положения в стране белых австралийцев, заявил, что в государстве может существовать только один закон. В современной действительности Австралии — это закон Британской империи, закон белого человека. Племенные законы родились в то время, когда старейшины обладали всей полнотой власти, а члены племени строго соблюдали обычаи. Колонизация страны европейцами, полагает профессор, привела к тому, что весь образ жизни аборигенов подвергся разрушению, многие традиции забылись. В наше время осталось очень мало аборигенов, воспитанных старейшинами в законах племени, большая часть коренного населения в той или иной мере усвоила образ жизни европейского населения страны. Поэтому ученый видит серьезную опасность в применении племенных законов к аборигенам, нарушившим как законы европейцев, так и племенные законы, ибо, считает профессор Штрелов, «в основе преступлений часто лежат весьма прозаические мотивы, да еще подмоченные водкой…». Однако с мнением ученого согласны далеко не все, проблема остается не решенной до сих пор.
Кто же он такой, этот человек, проживший долгое время среди аборигенов и скончавшийся в 1978 году? Профессор Штрелов — сын пастора, немецкого миссионера, посвятившего жизнь обращению аборигенов в христианство.
Более ста лет назад из Германии в Австралию приезжали не только в поисках заработка. Были среди приезжих и миссионеры. Двое из них, преподобные Шварц и Кемпе, в 1875 году отправились в путь через пустыню, впрягшись в тележку с самыми необходимыми вещами. Шли они двадцать месяцев. В самом сердце пустыни, на территории племени аранда, Шварц и Кемпе основали миссию, которой дали название Германнсбург в честь их семинарии на севере Германии. Задачей миссии было распространение христианства среди аборигенов.
Перенесемся в менее отдаленные времена — в 1922 год. В Германнсбурге уже много лет насаждает цивилизацию и несет слово божие пастор Штрелов. Однако он болен, тяжело страдает водянкой, болезнью, которая в тропиках протекает особенно остро. А ведь в Германнсбурге столбик термометра никогда не опускается ниже сорока градусов. Пастора необходимо отвезти в больницу. Семья Штрелов нагружает свой скромный скарб на телегу, кладет на узлы больного, и возок трогается в путь через пустыню. Пастору приходится крепко держаться за края телеги, которая кренится то на одну, то на другую сторону, особенно когда передвигается по высохшим руслам рек или взбирается по песчаным дюнам. Всю дорогу странники поют псалмы и возносят молитвы.
На восьмой день тяжкого путешествия пастор Штрелов запрещает распевать псалмы. Он дышит с огромным трудом, кажется, вот-вот задохнется. Наконец пастор произносит: «Боже, боже, я столько сделал для тебя, а что ты уготовил мне?» — и последним усилием отшвыривает Библию на кучу ящиков, наваленную в телеге. Двумя днями позже пастор покидает этот мир. Здесь же его хоронят 20 октября 1922 года.
По обычаю буша, он завещал каждому из своих друзей по бутылке виски, а жене наказал вернуться в Германию. Однако сын его, Теодор, хорошо запомнил слова своей чернокожей няни, взрастившей его с малых лет, которую звали Черная Маргарита. Расставаясь с ним, она прижала его к груди и сказала: «Теодор, помни, ты не только белый мальчик — ты жил среди нас, значит, ты один из нас. Ты — аранда. Иди в школу белых людей. Но потом возвращайся, потому что ты принадлежишь нашему народу». Дело в том, что Теодор был единственным белым ребенком в Германнсбурге. Мальчик рос и воспитывался среди детей племени аранда и на их языке говорил так же свободно, как на немецком или английском. Ночами просиживал на стоянках у костра, наблюдая, как товарищи его забав готовятся к жестокому ритуалу обрезания, посредством которого их посвящали в ранг воинов и мужчин. Его ровесники клали себе на руки и на ноги раскаленные угли и держали их до тех пор, пока они не остывали. Так они учились молча переносить боль. Дружба Теодора Штрелова с аборигенами привела к тому, что местные европейцы говорили о нем: «Да, у него белая кожа, но думает он как чернокожий, как аранда».