Белый аранда Теодор Штрелов все же не исполнил последнюю волю отца. Вместо того чтобы ехать учиться в Германию, он отправился в Аделаиду, столицу штата Южная Австралия. Там он окончил среднюю школу, а затем получил ученую степень по специальности английская литература. Однако Штрелов не сделался книжным червем, не закопался в пыли библиотек, а вернулся к племени, вернулся в пустыню. Его считали специалистом высшего класса, единственным знатоком племени аранда. В течение почти пятидесяти лет он систематически совершал экспедиции в пустыню для изучения и последующего описания обычаев своих черных друзей, которые продолжали жизнь людей каменного века. Он заслужил их доверие, что со временем позволило ему не только детально изучить разнообразные обычаи племен, но и увидеть, а также сфотографировать то, что никогда не видел ни один европеец. В 1932–1935 годах он преодолел на верблюде путь в семь тысяч пятьсот километров. Его не раз считали погибшим. В одной из своих записей Теодор Штрелов вспоминает: «Сон никак не приходил. Полуживой от жажды и страха, я лежал, не в силах заснуть, и в безмолвии пустыни слышал биение своего пульса. Ясно отдавал себе отчет, что если завтра мы не найдем источника воды, то следующая ночь уже не застанет меня в живых».
Название «аранда» охватывает группу связанных родством племен, ведущих кочевой образ жизни в районе Элис-Спрингс, в Центральной Австралии. По приблизительной оценке, в двадцатых годах племя насчитывало около пяти тысяч человек.
Штрелов писал: «Когда я возвратился в племя, люди стали внимательно наблюдать за мной, стараясь определить, можно ли и впредь доверять мне. Потом они доверили мне секреты своих отцов. Они сочли, что я достоин быть их голосом, который будет говорить даже после их смерти. Голосом, который расскажет о своеобразной культуре аранда. А ведь эта культура, уже тогда начавшая гибнуть, сейчас мертва». Штрелова особенно интересовали верования и мифы о связях, соединявших людей аранда с их божествами или по крайней мере с предками, которых они тоже обожествляли. Их оказалось так много, что рядовой аранда был не в состоянии всех перечислить.
Аранда пользовались приемами колдовства, чтобы заставить природу доставлять им пищу и воду, веря, что заклинаниями или кровавой жертвой можно склонить божества послать на землю сочную траву вместо выжженной солнцем и молодых животных вместо погибших.
По представлениям аранда, их предки жили в мифических Временах сновидений. Когда кто-нибудь из них умирал, дух умершего продолжал жить в образе кенгуру, эму или другого животного. Хотя он был невидим, но, в понимании аранда, совершенно реален.
Дух мог принять также облик дерева, растения, скалы или копья. Каждый аранда знал, от какого обожествленного существа или предмета (тотема) происходят его предки. Тотем участвует в магических обрядах, к нему обращаются с просьбами о помощи. В обрядах принимают участие исключительно мужчины, все детали обряда соблюдаются скрупулезно, а приготовления к нему часто продолжаются в течение всего дня.
Проводя многие годы среди аборигенов, Штрелов имел возможность наблюдать, как коренные жители Австралии, изгнанные белыми поселенцами из своих охотничьих угодий, населенных, по их представлениям, духами предков, потеряв эти священные для них земли, постепенно утрачивали и веру как в своих божественных предков, так и в магические обряды, тем более что на каждом шагу убеждались в простой истине: белые, ничего не давая своим божествам, получают от них все — и воду и пищу. Утратив связь с живой и живительной природой, аборигены утратили волю к жизни.
О важности магических обрядов для племени свидетельствуют те наказания, которые полагались за нарушение обычаев «Кто нарушил ритуал, — пишет Штрелов, — допустил ошибку в обряде или опоздал к началу, карался смертью ударом копья. Женщины и дети, которым удалось подсмотреть обрядовое действо, — тоже. Лишался права на жизнь и тот, кто указал место, где хранились предметы культа».
Аранда не знали железа, не умели ткать и обрабатывать землю, но даже в самом сердце пустыни умели находить воду. Их нивой была вся природа, на которой они без устали трудились. Мужчины занимались охотой и совершали обряды, направленные на то, чтобы снискать благосклонность божеств. Женщины собирали ягоды, съедобные коренья и травы, растили детей. В периоды засухи, иногда продолжавшиеся годами, племена перекочевывали в горы, где еще сохранялись источники воды.
Двадцать томов описаний, дюжины магнитофонных лент, десять тысяч фотографий и девять тысяч метров цветной пленки сохранили около ста различных обрядов, свыше четырех тысяч песен и легенд. Таков вклад Теодора Штрелова в науку об аборигенах Австралии.
Однако он был не единственным белым человеком, который посвятил жизнь коренным жителям страны и принял близко к сердцу их беды. Миссис Дэйзи Бэйтс, некогда украшение ирландского общества, почти полвека прожила в палатке в пустынной, лишенной воды местности с названием Никогда-Никогда. Она сама выбрала для себя эту миссию и была примером безграничной самоотверженности в служении аборигенам, пребывавшим на уровне каменного века. Дэйзи Бейтс боролась с проказой и туберкулезом, искореняла алкоголизм и еще существовавший в то время каннибализм.
Она охотилась на кенгуру и эму, ловила ящериц, стараясь накормить голодных, хоронила умерших. Благодаря ей удалось предотвратить многие убийства, избежать не одно кровопролитие, не одну межплеменную войну. А ведь когда-то она была веселой и кокетливой девушкой, кружила головы молодым людям Дублина и Лондона Теперь же белые поселенцы — гонители аборигенов обходили стороной районы, на которые распространялась «власть» миссис Бейтс.
Аборигены, питавшие к ней безграничное доверие, дали ей племенное имя — Каббарли, что означает «повитуха». Чернокожие австралийцы чтили ее как воплощение «духа-хранителя», прибывшего из древних Времен сновидений, где когда-то, по их глубокому убеждению, жили все люди.
Дэйзи жила в собственной палатке, соорудив вокруг нее нечто вроде изгороди, за которую ни один чернокожий даже не пытался войти, считая это место табу. К людям она выходила всегда безупречно одетая, словно сошедшая со страниц романа о викторианской эпохе. Дэйзи никогда не расставалась с черным зонтиком, всегда была затянута в корсет из китового уса — шла ли она много километров, чтобы набрать кувшин воды из отдаленного источника, участвуя в обрядах или же приветствуя членов королевской семьи, которые, посещая Австралию, всегда стремились увидеться с этой необыкновенной женщиной.
Одним из гостей был принц Уэльский, навестивший ее в 1920 году, когда Бэйтс расположилась лагерем в окрестностях Улдеа, небольшой станции трансконтинентальной железной дороги на границе штатов Западная и Южная Австралия.
Дэйзи Бэйтс родилась в 1860 году, рано осиротела и была воспитана одной английской супружеской парой, получив самое хорошее образование, которое могли дать ей приемные родители. Она путешествовала по Европе, входила в избранное общество, была очень красивой, образованной, остроумной и приветливой девушкой. «Я была очень влюбчива, — вспоминает она о своем девичестве. — Разумеется, ничего такого, серьезного. Просто свидание, потом флирт, а потом — разлука, возможно навсегда. Это было прекрасно». Когда ей исполнилось двадцать три года, возникло подозрение, что у нее начинается туберкулез, поэтому приемные родители решили отослать ее в солнечную Австралию. Там действительно здоровье Дэйзи поправилось, и, кроме того, она вскоре нашла себе мужа. Им стал богатый землевладелец Джек Бэйтс.
Однако брак оказался неудачным. Жизнь на огромной ферме среди многочисленных стад скота наскучила образованной женщине, привыкшей к изысканному обществу и поклонению. Через несколько лет после замужества на свет появился сын, но это не спасло брак. Поскольку роды были очень тяжелые, супруги решили, что второго ребенка заводить рискованно. Дэйзи получила полную свободу и стала путешествовать по Австралии, навещая друзей. В возрасте тридцати четырех лет миссис Бэйтс окончательно порвала с мужем и вернулась в Англию. Она оказалась в Лондоне буквально без гроша, но ей удалось убедить главного редактора почтенного и влиятельного ежемесячника позволить ей попробовать силы в журналистике. В скором времени благодаря своему живому образному перу Дэйзи стала одной из наиболее популярных и высокооплачиваемых журналисток. Прошло еще пять лет. Почтенная лондонская «Таймс» искала репортера, согласного отправиться в Австралию, откуда стали доходить тревожные вести о преследованиях чернокожих жителей европейскими колонистами.