Во время демонстрации овца, сбросив шерсть, словно понимая, что находится в центре внимания, смирно стояла голехонькая под взглядами скотоводов, рассуждавших о значении и последствиях этого открытия. Ее шерсть значительно хуже качеством, чем шерсть мериносов, которую австралийцы экспортируют на фабрики всего мира. Это одна из попыток сократить расходы на стрижку в целях радикального изменения цен на австралийскую шерсть и повышения ее конкурентоспособности.
Когда законодатели моды подняли спрос на мохер, австралийские скотоводы приложили все усилия, чтобы как можно скорее выйти на мировой рынок, так как текстильные фабрики Европы платили за шерсть ангорских коз огромные деньги. В Новом Южном Уэльсе за дело взялся племенной ангорский козел, самый дорогой в мире, купленный на аукционе в Мельбурне за двадцать тысяч долларов. Бывший владелец козла, получивший указанную сумму, сообщил, что на выведение этого замечательного животного его семья потратила сорок лет. Мать скотовода оказалась дальновидной женщиной и предугадала, что настанет время, когда появится большая потребность в подобного рода животных.
Австралийские скотоводы потирали руки. Они были уверены, что ни Южная Африка, ни Техас не в состоянии за короткое время увеличить поголовье своих ангорских стад. Килограмм сырца качественной шерсти стоил двенадцать долларов. С козла получали по шесть килограммов шерсти, с козы чуть больше четырех с половиной, так что дело было доходным. Уф-ф, сколько сказано о «блеющем богатстве». Вернемся лучше к людям, которые его создают. Поговорим, например, о деревенской свадьбе в буше.
Скажем сразу, что Австралия не знает деревни в европейском понимании. В тысяче километров к северу от Аделаиды мисс Пэм Бэрнс выходила замуж за гуртовщика Рэнди Нельсона. На свадьбу явились не только все жители этого поселка, но и гости чуть ли не со всей Австралии. Для свадебного пира было доставлено девятьсот килограммов говядины, а к ней бесчисленное множество банок с пивом, креветки, раки и немного устриц.
Работники из хозяйства Энн-Крик площадью двадцать девять тысяч квадратных километров, поросшей в основном бушем, построили трибуны для зрителей. В честь торжества были устроены конные состязания. И вот в сопровождении звуков открываемых пивных банок мисс Бэрнс стала миссис Рэнди Нельсон, женой гуртовщика.
Первым шафером был сын афганского погонщика верблюдов. К брюкам и башмакам для верховой езды молодая надела красивое голубое платье. Все общество, включая свадебный кортеж, собралось около «алтаря», который состоял из обычного кухонного стола, поставленного на возвышение из бетона.
Тридцатичетырехлетний Рэнди нетерпеливо ждал. «Ребята, я тут кончусь от жары, — обратился он к своим дружкам, которые носили утонченные прозвища, такие, как Колючая Проволока, Кролик, Барашек, Лиса, Динго. — Где этот свадебный малый? Давайте начинать!»
Чиновник отдела записи гражданского состояния, специально прибывший из города на торжество, встал за столиком и призвал собравшихся соблюдать тишину. Все умолкли. Церемония не обошлась без небольшого инцидента. На вопрос: «Желаешь ли ты стать женой Рэнди Нельсона?» — новобрачная вместо «хочу» ответила «хочу пить». Новобрачные приняли множество пожеланий и выражений сердечности, потом часть гостей повалила в бар, остальные пошли смотреть скачки. В баре Рэнди произнес речь: «Годами скитался я в здешних местах со стадами. И все вы, здешние жители как бы моя семья. Мы запланировали и свадьбу и скачки, чтобы собралось побольше народу и можно было бы славно выпить».
Крупные скотоводческие хозяйства находятся невероятно далеко от больших городов, так далеко, что трудно себе представить, как живут люди в этих хозяйствах и в маленьких поселках.
Когда влюбленный австралиец хочет поклясться в верности своей девушке, он говорит: «Любить тебя буду, пока в Марбл-Бар не пойдет дождь». Городок Марбл-Бар в штате Западная Австралия известен как одно из самых засушливых мест в стране, вечно жаждущий влаги и вечно палимый солнцем. Прежде здесь большинство браков не регистрировалось, поскольку ближайший священник или гражданский чиновник находился за много сотен километров, поездка на бракосочетание занимала месяц, если не больше, и была очень опасной. На одной из ферм штата Северная территория утвердился своеобразный обычай «самовенчания». Юноша и девушка, желающие вступить в брак, отправлялись к озеру или пруду, бросали в него камень как можно дальше от берега и клялись быть верными и любить друг друга до тех пор, пока камень не всплывет…
Каждая местность чем-нибудь знаменита. Одна славится виноградом, другая — бегониями, третья — баобабами, а Марбл-Бар — жарой. Зной в какой-то мере дает повод жителям для гордости. Так, 11 января 1905 года температура поднялась до 49,3 градуса по Цельсию. Впрочем, теперь жители этого городка могут гордиться и своими цитрусовыми деревьями. Пассажирам остановившейся на стоянке машины стоит протянуть руку в окно, чтобы сорвать к завтраку грейпфрут. Марбл-Бар насчитывает двести жителей, из которых половину составляют аборигены. Дешевые или даже даровые фрукты, несомненно, укрепляют их здоровье. В последнее время в Марбл-Бар узнали, что в новых поселках горняков в пустыне штата Западная Австралия еще жарче. Но жители Марбл-Бар не признают их превосходства. «Подумаешь, выскочки!» — говорят они.
Любопытно, что люди здесь чувствуют себя отнюдь не плохо. Полицейский Гордон Маршалл прожил в поселке двенадцать лет. Сейчас он на пенсии, но вспоминает свою жизнь в Марбл-Бар с удовольствием. Он так его полюбил, что не являлся на очередные квалификационные экзамены, которые полицейские периодически сдают в течение всей службы, опасаясь, что его повысят в чине и переведут в более крупный город. Он хотел остаться в удивительном городке Марбл-Бар, где можно было приготовить яичницу, поставив сковородку на асфальтированную дорогу. Гордон вырастил здесь сына и дочь и утверждал, что местный климат очень полезен для детей.
В предместьях Перта поселился еще один старожил Марбл-Бар — Фред Норрис, который попал туда при необычных обстоятельствах. В 1944 году он был в чине майора и однажды получил приказ расположиться в Марбл-Бар со ста шестьюдесятью солдатами для несения службы по охране военных аэродромов, находящихся в этой местности. Разместив отважных воинов в поселке, майор тотчас отправился в единственный банк в городе предупредить директора, что через несколько дней ему понадобятся двести фунтов наличными для выплаты жалованья солдатам. Фред так вспоминает об этом: «Когда я зашел в помещение банка, директора там не оказалось, хотя двери были открыты настежь, а на конторке лежал слиток золота. Директора я нашел неподалеку, он пилил дерево. Всей одежды на нем было шорты да башмаки».
Узнав, что привело к нему майора, директор остолбенел: «Господин майор, может быть, вы воображаете, что я Аладдин? Да у меня всего-то в банке сто фунтов. Конечно, я могу затребовать нужную сумму из центрального отделения, но оно находится в тысяче шестистах девяти километрах отсюда, и доставка возможна не раньше, чем через две недели. Но, может быть, за это время случатся какие-нибудь поступления!»
Майор Норрис побледнел. Перед глазами возникли картины умирающих от жажды солдат, которым не на что купить банку пива. Тогда они уселись с директором за стол и вместе разработали меры по избежанию катастрофы. Они решили, что солдат надо разбить на три группы и по очереди выплачивать им жалованье. Самая маленькая группа получит его в четверг, побольше — в пятницу, а остальные солдаты — в субботу. Марбл-Бар расположен в пустыне, и никаких развлечений здесь нет. Поэтому, решили стратеги, жалованье первой группы быстро осядет в единственной пивной, двух магазинах и, наконец, на почте, а эти учреждения каждый вечер обязаны сдавать в банк всю свою наличность. Затем получит вторая группа и т. д.