Капустное поле и оперетка провинциала
Штат Виктория из-за своей сравнительно с другими штатами небольшой территории прозван жителями остальной Австралии «капустным полем», а к населению Виктории издавна сложилось ироническое отношение. Правда, сами жители Виктории отнюдь не страдают комплексом неполноценности. По их мнению, им есть, чем гордиться. Они производят лучшую во всей Австралии шерсть, их поезда — самые удобные, у них лучшие во всем Содружестве школы, и именно у них проводятся конные состязания на кубок Мельбурна. Да, они гордятся своим штатом.
Конные скачки — это безумие всей Австралии, а верх этого безумия — состязания на кубок Мельбурна, которые уже более ста лет проходят по первым вторникам ноября. В эти часы вся Австралия всматривается в телевизоры и вслушивается в топот копыт, доносящийся по радио с ипподрома, который вмещает на своих трибунах до ста тысяч зрителей. Некоторые посвящают свой отпуск поездке в Мельбурн за тысячи километров, чтобы полюбоваться зрелищем. Во время второй мировой войны австралийские войска на Новой Гвинее даже приостановили военные действия только для того, чтобы послушать репортаж со скачек в Мельбурне.
Великий американский писатель Марк Твен приехал в Австралию в 1895 году. В книге «По экватору» он описывает конные скачки на кубок Мельбурна как истинно национальный праздник: «Он первый из первых. В этой группе колоний он затмевает все праздники и любые особые дни. Затмевает? Мне бы следовало сказать: сводит на нет»[19].
Твен ведет нас на трибуны: «Итак: трибуны являют собой блистательное, неповторимое зрелище — неистовство красок, видение красоты. Шампанское льется рекой, все возбуждены, веселы, счастливы; повсюду заключаются пари, перчатки и состояния поминутно переходят из рук в руки. Скачки идут своим чередом, веселье и возбуждение не остывают ни на секунду, а когда проходит день, люди всю ночь танцуют, чтобы наутро вновь предаться буйному веселью; и так изо дня в день. А к концу великой недели все эти массы людей уже заботятся о жилье и средствах передвижения на будущий год, потом укатывают назад, в свои далекие дома, подсчитывают прибыль и убытки, заказывают себе платья к Кубку будущего года, потом сваливаются и две недели беспробудно спят — и просыпаются с грустной мыслью, что надо как-то убить год, пока снова не представится возможность вдоволь повеселиться»[20].
Мельбурн — город еще более британский, чем Сидней. Он должен был стать деревней, во всяком случае, именно так думал в 1835 году Джон Батман, тасманский помещик, который скупил у аборигенов огромные земельные наделы, обязавшись выплачивать им ежегодно по сто шерстяных одеял, пятьдесят ножей, пятьдесят топоров, пятьдесят ножниц, пятьдесят подзорных труб, двадцать штук материи и две тонны муки. Он привез с собой семена и саженцы плодовых деревьев и вскоре открыл отель, главной достопримечательностью которого была не пивная, а комплект многотомной энциклопедии.
Особенно развился город в период «золотой лихорадки». Некоторые приезжавшие в Мельбурн золотоискатели были настолько богаты, что о них ходят легенды. Например, когда в баре они угощали всех присутствующих, то, чтобы быстрее освободить стойку от посуды, они ударом кнута смахивали ее на пол и приказывали вымыть прилавок вином из Бостона. Улица Бурк, которая в 1854 году тропинкой вилась среди пастбищ, одиннадцать лет спустя стала типично английской улицей. Когда-то Мельбурн был больше Сиднея. В те времена в штате Виктория на сто восемьдесят семь мужчин приходилось сто женщин. А когда люди разбежались на золотые прииски, его высокопревосходительство губернатор штата был вынужден сам чистить конюшню.
Многие находят современный Мельбурн скучным городом, а некоторые согласны с высказанным кем-то мнением, что, хотя столица штата Виктория «изображает из себя вдовствующую королеву, всем известно, что эта дама носит самое грязное белье во всей стране». В этих словах видится намек на то, что в радиусе шестнадцати километров от центра города находится самое большое в мире скопление «салонов массажа», а проще говоря, публичных домов. Статистика неизвестна, а когда в парламенте штата развернулись дебаты на эту тему, их инициатор был освистан и осмеян.
Проституция наносит вред не только моральному, но и физическому здоровью: растет преступность, ширятся наркомания, торговля наркотиками. По мнению специалистов, необходима глубокая правовая реформа с решением указанных проблем. На территории этого штата проституция легальна, но содержание публичных домов, сводничество трактуются как нарушение закона.
В Мельбурне существует двести пятьдесят «салонов массажа» и учреждений, которые высылают девушек на дом по телефонному вызову. Около тысячи девушек завлекают клиентов на улицах, а еще тысяча работает в вышеупомянутых салонах и «бюро заказов».
Ничего нового под солнцем Австралии в этом деле нет. Полиция ведет картотеку лиц, посещающих «салоны массажа». И это не новый прием. Когда второй сын королевы Виктории, Альфред, принц Эдинбургский, в 1868 году прибыл в Мельбурн с официальным визитом, он оказал честь своим посещением учреждению миссис Сарре Фрезер. Его сопровождал целый хоровод сановников, включая шефа полиции. Девушка, которую он выбрал, последовала за ним в Сидней и для его удобства поселилась в уединенном особнячке. Принц являлся к ней в сопровождении сыщика, который составлял для губернатора подробные отчеты о визитах.
Лицемерие викторианской эпохи отчетливо видно в докладе под названием «Рапорт о социальных бедствиях», который был составлен в 1873 году и который надо читать внимательно, чтобы понять, о чем идет речь. Слово «проституция» там не употребляется, но говорится именно о ней. Соответствующие заведения носили тогда официальное название «антиморальные дома», «дома с дурной репутацией», «неупорядоченные дома». Совсем как в наше время, когда их называют «салонами массажа».
Сто лет назад из здания парламента в Мельбурне пропал жезл. Во время заседаний он обычно лежит на столе, перед председательствующим. Господа депутаты унесли его в веселый дом, где он служил в качестве реквизита при всяких забавах, имитировавших заседания парламента. Жезл та к и не был найден. В то время депутаты имели собственные ключи, которые позволяли им проникать в публичные дома через задние двери, скрытые от глаз общественности. Иногда оказывалось, что не хватало кворума для принятия какого-либо закона, когда каждый голос был на счету, и посылали «нарочных» либо в «Дом Боккаччо», либо к конкурентам в «Брюссель», названный завсегдатаями по имени хозяйки миссис Брюссельс. Уважаемые депутаты прерывали свои развлечения и, ворча, возвращались в зал заседаний.
Миссис Эннет Питер называет себя врачом «или, во всяком случае, тем, кто лечит». Работа тяжелая: встает рано утром и готовится к трудовому дню. Разумеется, время от времени попадаются негодяи, но она «довольна тем, что встречается с разными людьми и идет навстречу их потребностям. Просто старается сделать их счастливыми».
Ее фирма называется «Что-то невероятное» и помещается неподалеку от Луна-парка. Элегантный интерьер, стены в зеркалах и картинах с изображениями женской натуры. Там же развешены таблички с названиями кредитных карточек, признаваемых в этом учреждении. По словам миссис Питер, шестьдесят процентов клиентуры платит наличными, остальные выписывают чеки. Миссис Питер, которая всегда стремится соблюдать законы, считает, что из-за нечестной конкуренции незарегистрированных заведений она теряет многих клиентов. Дело в том, что городской совет дал ей концессию с оговоркой, что ей дается право иметь только одну «массажистку» между девятью утра и одиннадцатью вечера, и только в будни.
Эта единственная «массажистка», конечно же, она сама. Из-за огромного количества подобных заведений конкуренция очень жесткая, значит, надо предложить клиенту услуги на очень высоком уровне по доступной цене. Перечисляя цены различных услуг, она скромно добавляет: «Естественно, все это имеет отношение только к массажу. Не могу же я сказать, что есть и другие услуги». Миссис Питер тридцать четыре года, позади два неудачных замужества. Большинство ее клиентуры — женатые мужчины, которые, по ее словам, в первый визит бывают страшно подавлены. Им необходимо расслабиться, а лучшее средство для этого — массаж. У некоторых из них действительно серьезные неприятности, и ей кажется, что она в состоянии им помочь. Многие ее клиенты занимают высокие должности, но не в области политики. Те ходят куда-то еще. На ее взгляд, лучшие дни — это вторник и пятница.