Задача сверхтрудная, если учесть, что на его вооружении было всего четыре восьмидесятикилограммовые бомбы. Однако потопить транспорт «Авагисан Мару» ему все-таки удалось. В 1977 году репортер разыскал последнего оставшегося в живых члена экипажа «А-16-19». Доктор Дональд Дауи, известный врач, остался в истории не только как пилот первого самолета, потопившего во второй мировой войне судно под японским флагом, но и как первый австралиец, оказавшийся в японском плену. Он рассказывает: «Вид японского флота произвел на меня потрясающее впечатление: он выглядел как огромный скорпион, брошенный на воду». Флот приближался строем, напоминавшим букву Т. Впереди военные корабли, за ними транспорты. Когда «А-16-19» был сбит, Дауи упал в воду с поврежденным позвоночником и несколькими сломанными ребрами, часов десять спустя его подобрали японцы и доставили в лагерь для военнопленных, где он находился, не получая никакого лечения, в течение четырех лет.
«Помню, мы чувствовали себя очень одинокими в бескрайнем пространстве воды и неба. Приказ, запретивший нападать на неприятеля, был скверной шуткой. Впрочем, у нас и боеприпасов-то не было к бортовому оружию. Один только мой револьвер. Мы покружились над конвоем минут двадцать, я старался определить корабли. Когда мы повернули назад, японцы начали глушить наши радиосигналы и ввели в действие свои самолеты». Маршала Брук-Пофема уже нет з живых, так что, вероятнее всего, тайна странного приказа гак и не будет раскрыта.
Уж не склонны ли австралийцы все преувеличивать? Конечно же, нет. Просто с момента возникновения их государства их жизнь была настолько спокойна и упорядочена, что первая неожиданность повергла их в шок. Когда японские подводные лодки обстреляли из бортовых пушек Сидней, а несколько подводных катеров ворвались в порт, тысячи жителей города бежали в буш. Мне рассказывала австралийка, которая видела это своими глазами. В то время земельные участки на побережье, которые сейчас считаются самыми дорогими в мире, можно было купить за гроши.
Ее семья решила в целях безопасности переселиться в летний домик в Синих горах, куда она изредка наезжала по субботам и воскресеньям. Однако семья забыла об австралийской природе — домик буквально кишел ящерицами, змеями и грызунами, разросшиеся деревья и кустарники ломились в окна. Брат моей собеседницы, увидев, что там творится, воскликнул, что предпочитает погибнуть в стычке с японцами, чем жить в таком доме…
В Австралии была выпущена книга «Печальная слава», представляющая собой сборник воспоминаний солдат, служивших в экспедиционном корпусе на Малайях. Вот как это было. Молодые добровольцы идут на службу в армию. Марш по улицам Сиднея, играют оркестры, на тротуарах толпы народа, раздаются приветственные клики. Далее рейс на «Куин Мэри» к Малайским островам. Учебные лагеря в джунглях и внезапное нападение японцев. Кампания короткая, но жаркая. Падение Сингапура и, наконец, марш в лагерь военнопленных, на этот раз без оркестра. Долгие годы неволи в ожидании конца войны.
Генерал Ямасита, главнокомандующий японскими войсками в малайской кампании, писал, что после восьми часов сражения его исход был еще неясен. На рассвете третьего дня японская гвардия прорвалась в тыл австралийских войск. Заслоны на дорогах преграждали путь австралийцам, поспешившим на соединение со своими через заболоченные джунгли. Это была самая яростная битва во всей кампании. Сражение на несколько дней задержало продвижение японских войск. Один из участников вспоминает: «Мы все, кто там был, наверняка навсегда запомнили ту ночь, когда появились люди из девятнадцатого батальона: промокшие под беспрерывным ливнем, измученные сверх всякой меры, угнетенные тяжестью пережитого. Их фигуры возникали из мрака. Мы спрашивали себя: неужели это все, что осталось от батальона? Да, это было все, что от него осталось».
В памяти солдат восьмой австралийской дивизии еще сохранились картины жизни в лагере для военнопленных на Малайских островах. Как водится в жизни, трагичное часто смешивалось с комичным. Начальник лагеря, австралиец, сумел убедить японцев, что, если они хотят отвлечь военнопленных от мыслей о побеге, их надо снабдить художественной литературой. В Сингапур была направлена целая колонна грузовиков с книгами. Любопытен тот факт, что перед войной Австралия была первым соперником Ирландии по части запретов на литературу, поэтому лишь в неволе солдатам удалось прочитать запрещенные ранее произведения. Среди привезенных книг была и научная литература. Со скуки солдаты взялись за чтение таких книг, которые при других обстоятельствах не взяли бы в руки. Некоторые из них отнеслись к чтению настолько серьезно, что смогли получить хорошее самообразование, так что один сержант стал впоследствии мэром Сиднея, а другой — верховным комиссаром Австралии в Лондоне. Со временем бумага пожелтеет, а чернила поблекнут, но память о людях, которые боролись за свободу и гибли в Европе и в джунглях на островах Тихого океана, должна сохраниться…
Спустя много лет, в 1978 году, впервые в Австралии совершилась японская поминальная церемония. На кладбище японских солдат, погибших во второй мировой войне, заместитель премьер-министра Австралии опустился на колени, возжег благовония и затем окропил могилы чаем. С тех пор она повторяется ежегодно. Кто бы мог подумать, что случится подобное! В присутствии тысяч людей, собравшихся у памятника из черного мрамора, австралийский священник громко прочитал молитву по-японски. Прибывший из Нара главный буддийский священнослужитель произнес по-английски благодарственную речь за поминовение «душ храбрых воинов, пожертвовавших жизнью за родину». Затем официальные лица открыли бутылочки с рисовой водкой и окропили возложенные на могилы венки.
Здесь покоятся двести сорок семь японцев, погибших в 1944 году при попытке бежать из местного лагеря для военнопленных. Четыре австралийских охранника, которых японцы убили, похоронены неподалеку, на военном кладбище. Их память тоже почтили. Еще дальше, на гражданском кладбище, почиют те, первые, которые создавали здесь все. Они были бы удивлены тем, что сейчас происходит…
Оркестры исполнили траурные марши. Дети из местной школы спели японский и австралийский государственные гимны. Солнце пригревало, и священник, который был капелланом в то время, когда состоялся побег, вспоминал: «Это было чрезвычайное происшествие, но оно не превратилось в массовое убийство. Японцы стремились восстановить честь, которую утратили, став военнопленными». Участник облавы на беглецов добавил: «Мы уже не чувствуем вражды друг к другу. В конце концов каждый военнопленный обязан попытаться бежать».
Там, где когда-то за оградой из колючей проволоки размещались бараки для военнопленных, сейчас пасутся овцы.
Что-то их испугало — и они овечьим галопом пустились наутек в другой конец пастбища. Это несколько местных мальчиков проехали на мотороллерах по тропинке, ведущей вдоль пастбища. Кстати сказать, их мотороллеры были сделаны в Японии…
Тетя не рисует декораций
Итак, мы снова в Австралии мирного времени. Но в мирной ли? Сейчас, когда наш рассказ близок к концу, настал час для этого вопроса. Бывший премьер-министр штата Южная Австралия Дон Данстен в своей книге безжалостно расправляется с легендой об австралийце как об опаленном солнцем жителе глухомани: «Этот миф совершенно не учитывает факта сокращения сельского населения Австралии. Сейчас почти не увидишь типичного жителя австралийской глуши, когда он сидит с приятелями у костра, наливает из чайника крепкий чай и уплетает печенные на угольях лепешки. Одни бойскауты остались единственными белыми людьми, которые еще пекут лепешки на кострах, для них это одно из приключений в походах…
Владельцы хозяйств, — продолжает мистер Данстен, — загоняют свои стада вертолетами, в большие города отправляются на собственных авиетках. Сельскохозяйственные рабочие ездят не верхом, а на мотороллерах, пастухи сопровождают стада на вездеходах, таща на буксире жилой домик, оборудованный по последнему слову техники. Фермер, занимающийся зерноводством, работает на сноповязалке с кондиционером в кабине, виноградарь пользуется механизированным приспособлением для уборки урожая. Дома фермеров, как правило, полностью оборудованы на высоком современном уровне».