Дети удалились, и Элси рассказала Эдварду всю историю, сделав особое ударение на том, что искушение было очень сильным, а ребенок пережил муки скорби и раскаяния.
— Приведи его сюда, — сказал мистер Травилла. Его глаза были полны слез, а голос охрип от избытка чувств.
Когда Элси открыла дверь, из коридора донесся звук всхлипываний.
— Иди, сынок, — сказала она, беря мальчика за руку — теперь папа все знает.
Отчасти нетерпеливо, отчасти со страхом Эдди вошел в комнату.
— Папа, — разразился он рыданиями, не смея оторвать таз от пола, — я поступил очень плохо. Я не послушался тебя и… и…
— Иди ко мне, сынок. — Ах, каким мягким и нежным был этот голос!
Эдди поднял голову и одним радостным прыжком оказался в объятиях отца, обхватив его руками за шею и изливая ему в плечо свою печаль, свою радость и раскаяние.
— Папа, папа, можешь ли ты простить такого плохого, непослушного мальчика? Я так сожалею, что сделал это! Я так рад, что ты не умер, дорогой папочка, так рад, что ты еще любишь меня!
— Да, я люблю тебя, сынок. Думаю, поскольку ты знаешь, как сильно я тебя люблю, ты больше никогда впредь не захочешь проявить непослушание.
— Нет, папа! О, конечно нет! Я каждый день горячо прошу Бога о том, чтобы Он дал мне новое сердце и помог всегда быть послушным. Но должен ли я быть наказан? Мама сказала, что это решишь ты, а дедушка не захотел выпороть меня, сказав, что сделает это только тогда, когда ты его попросишь.
— И я не попрошу его, сынок. Я полностью прощаю тебя, поскольку уверен в том, что ты очень сожалеешь и отныне всегда будешь послушен.
Как счастлив был ребенок, что его отец наконец-то обо всем узнал и простил.
Мистер Травилла не упустил удобный случай, чтобы провести короткую, но очень серьезную беседу с сыном на предмет греха и опасности непослушания, и его слова, произносимые таким мягким голосом, произвели на мальчика глубокое и неизгладимое впечатление.
Тем не менее, Эдди еще не до конца исчерпал чашу боли и унижения за свой проступок. В тот день после обеда приехали с визитом дамы из Ашлэнда, привезя с собой старших детей обоих семейств. Пока их мамы беседовали в гостиной, дети собрались на веранде.
Между ними все было мирно и хорошо до тех пор, пока Филипп Росс, посмотрев на Эдди, не сказал с насмешкой:
— Итак, господин Эд, как-то ты сказал мне, что никогда не разговариваешь со своей мамой так, как я разговариваю со своей, а сам поступил намного хуже. Пусть меня не ставят образцом поведения, послушный мальчик, но я скорее бы умер, чем подстрелил своего отца.
Эдди потупил свои темные глаза в пол. Его губы задрожали, и по пылающим щекам скатились две большие слезы.
— Фил Росс, — воскликнула Гертруда, — как тебе не стыдно! Конечно же, он сделал это ненамеренно!
— Может и нет. А не послушался он тоже ненамеренно? Разве его отец…
Но перехватив укоризненный, умоляющий взгляд нежных карих глаз Элси, он запнулся и, отвернувшись, начал беззаботно насвистывать. Тем временем, Ви, обняв Эдди за шею своими маленькими ручками, сказала:
— Фил Росс, ты не должен так обижать моего брата, потому что он не собирался стрелять в папу. Нет, ни за что в мире.
— Конечно, мой Эдди не хотел попасть в папу, — вмешался в разговор Гарольд, а Бруно, которого он похлопывал и гладил своими пухлыми ручонками, коротко, отрывисто гавкнул, как будто тоже хотел высказаться в защиту своего молодого хозяина.
— Ты всегда так приветствуешь гостей, Бруно? — спросил какой-то молодой человек лет девятнадцати-двадцати, слезая с лошади и поднимаясь по ступеням на веранду.
— О, пожалуйста, прости его за такие дурные манеры, кузен Кал, — сказала маленькая Элси, выступая вперед и протягивая руку в грациозном реверансе точно так же, как это делала ее мама. — Может ты пройдешь в гостиную? Наши мамы там.
— Сейчас пройду, спасибо, — сказал юноша, наклоняясь в ожидании поцелуя нежных губ Элси.
Она отпрянула почти с отвращением.
— Зачем же быть такой стеснительной с кузеном? — спросил Кал, смеясь. — К примеру, Молли Персивал нравится целовать меня.
— Думаю, то, что ты сейчас сказал, Молли не понравилось бы, — отметила Элси спокойно, несколько отступая назад.
— Да у вас тут приличная компания! — сказал Кал, осматривая группу. — Как поживаете, юные леди и джентльмены? Привет, Эд! Это ты — тот храбрец, который подстрелил своего отца? Надеюсь, твой дедушка воздал тебе по заслугам, подобно тому как это сделал дедушка Уола и Дика.
Эдди больше не мог сдерживаться и разразился слезами и всхлипываниями.