Мы ускорились, проскочили в очередной узкий, пропахший сыростью проход и замерли. Моб, как взбесившийся бульдозер, штурмовал дверь облезлого гаража болотного цвета. Это плесень или замшелое творчество заплутавшего владельца? Почему я об этом думаю, а не хватаюсь, к примеру, за топор — так свыкся с обезумевшей реальностью?
Моб хрипел и шипел. Из гаража доносились панические до визга крики. И дверь, отделявшая чудище от вопящего Кеши, вот-вот готовилась сдаться.
От авторов:
Хищный борщевик и мутанты с рапирами вместо рук — это только начало! Если книга цепляет вас так же, как борщевик почти зацепил наших героев, поддержите нас своей обратной связью! Мы с со-авторами вложили в этот роман душу и полтора года творческого порыва, а ваши лайки и комментарии — это наш «форсер», который помогает двигаться дальше и написать следующий том. Спасибо за то, что вы с нами на этом пути!
Глава 3
Кузнечиком его прозвали не потому, что Вася Кузнецов, а за прыгучесть, за удивительную верткость талантливого рапириста. Он получал золотые медали и предречения блестящего будущего. Участие в Олимпийских играх маячило не за горами. Вошел в круг именитых спортсменов, подружился с шестовиком и прыгуном в длину — прекрасными и душевными ребятами. Всего один раз, на Новый год, он за компанию расслабился, выпил вина, а потом… Потом пошел покататься на лыжах и получил травму колена.
Для спортсмена хуже только убиться сразу. Хромой Кузнечик никому не был нужен. Из большого спорта пришлось уйти.
С тех пор Вася начал пить систематически. Пока были деньги, пил с собутыльниками. Потом один, причем все, что можно и что нельзя, что только имело хоть какой-то градус.
Однажды, проснувшись на скамейке в сквере, он направился домой, где не был уже несколько дней. Ключи не подошли. А дверь открыл мужик, по виду — боксер. Может, тоже бывший.
— Чего надо?
— Домой вот…
— Это теперь моя квартира. — Мужик сунул ему под нос договор купли-продажи. — Пошел отсюда, бомжара!
После этого Кузнечик нырнул еще глубже, на самое-самое донышко. Даже не на дно бутылки — дальше. Жил в компании таких же, как он, и медленно варился в ненависти ко всему вокруг.
В день, когда все изменилось, он был особенно зол, потому что больше суток не мог добыть ничего спиртного. А потом чей-то голос зазвучал в его распухшей голове, и Кузнечику стало невыносимо больно. Он корчился под испуганные крики вокруг, и видел лишь, как его руки превращаются в острия. Рапиры.
Две прекрасные рапиры.
Кузнечик встал, пошатываясь, пошевелил руками-рапирами, сделал пару шагов. Колено больше не болело. Ну, не сильнее, чем все тело.
Сознание рассыпалось, но последними его крохами Кузнечик понял одну важную вещь: если сейчас он проткнет вон тех кричащих людей своими новенькими красивыми рапирами, ему станет немного лучше.
А потом Кузнечик перестал существовать. Гораздо раньше, чем наткнулся на трех людей — двух больших и одного маленького — посреди гаражного кооператива.
* * *
Алекс бросил мешки на землю, из длинного вытряхнул двуствольный обрез. Быстро зарядил, вскинул, пальнул по мобу. Но тот скакал, точно озверевший кузнечик, так что дыры появились в стене гаража. После выстрела моб отбежал подальше и зашипел, а обрез вдруг оказался у меня в руках. Алекс же перехватил лопату на манер топора.
— Прыткий! Я тормозну, а ты пали! — И он кинулся на моба.
Алекс с лопатой — зрелище впечатляющее. Впрочем, как и любой бывший борец с достаточно увесистым предметом в руках. Однако моб не зря выглядел зловещим и вертким. Удар по шее его не обезглавил, а только свалил; мутант резво вскочил и попытался проткнуть Алекса. Клац! Лапа-игла и лопата столкнулись. Алекс замахнулся снова, но моб отпрыгнул и тут же атаковал сам.
Я стоял в сторонке, как идиот, и напряженно сжимал обрез. Огнестрела я не держал с самой армейки. И сейчас было очень боязно выстрелить по клубку дерущихся не вовремя. Не попасть бы в…
— Напоминаю, что получить форсер можно как из мобов, так и из других участников, – неожиданно пропела Алиса прямо в мозгах.
Мне понадобилась пара секунд, чтобы осознать подтекст ее слов. А потом… Разум заволокла пелена ярости.
— Ты мне, тварь, предлагаешь друга грохнуть? — взревел я. — Ради твоего поганого форсера⁈
На мой дикий вопль отвлекся даже моб. Алексу хватило этой секунды, чтобы еще разок двинуть его по башке. Мутант рухнул на колени, попытался сразу встать…
Тут-то я в него и пальнул.
Видимо, со злости выстрел получился очень точным. Моба отшвырнуло к стене с месивом вместо головы. Алекс для верности треснул неподвижное тело лопатой. А на мою руку плюхнулся темный комок форсера.
— Получено четыре единицы форсера, — сообщила Алиса.
— Мы его вдвоем завалили, вообще-то. Дура ты цифровая, — зло бросил я.
— Да забей, — отмахнулся Алекс и постучал в ворота гаража, за которыми все еще надрывался Кеша. — Эй, шкет! Не ори, все закончилось. Погоди… Мы в тебя не попали случайно? Кеш, ты меня слышишь?
— О, вы его грохнули! — радостно воскликнул Кеша у нас за спинами. — Круто!
Мы медленно обернулись. Пацан выглядывал из-за соседнего угла и улыбался. Оценив обстановку, он прошествовал к гаражу, сунул руку в широкую щель под воротами… и достал свой телефон, из которого доносились вопли.
— Я эту запись для кореша на днюху монтировал, — с гордостью заявил Кеша. — На хоррор-квест типа. Пригодилась вот.
Он выключил запись, тщательно вытер экран телефона об джинсы и сунул в карман. Мы все это время стояли и таращились на него, как бараны. Видимо, как злые бараны, потому что Кеша перестал улыбаться.
— Не, ну я ж знал, что вы сюда побежите и его уработаете. Нафига мне долго носиться? А такие мобы на звук хорошо реагируют.
— Ах ты мелкий, бессовестный с… — начал я, надвигаясь на Кешу.
Алекс оттеснил меня, глянул на пацана сверху вниз и отвесил ему подзатыльник. Кеша пискнул и потер голову, но не возмутился, а только обиженно засопел.
— Умно, молодец, — сухо сказал Алекс. — Только Олега я в следующий раз останавливать не буду.
— Да понял я, — буркнул Кеша и отвел взгляд. — С собой-то возьмете?
— Возьмем, — ответили мы почти хором: Алекс — уверенно, я — недовольно, хотя и с долей смирения. Пацан шибко борзый, но сообразительный.
Обратно к машине мы пошли каким-то другим путем: я не особо вникал и просто шагал за Алексом. В гаражном лабиринте он ориентировался, как туземец в джунглях. Что забавно — и нечестно, — больше ничего опасного мы не встретили. Как будто гребаная игра на выживание кидала в нас испытания пачками, наплывами. Чтобы сначала не вздохнуть, а потом, если победил, — время на отходняк. Интересно, а время это фиксированное? Что, если засечь? Во сколько там на нас посыпались опасные неприятности: хомяк, иглорукий моб, Кеша… Очень, очень опасный пацан. Не, в этот раз я время не запомнил — оно и неудивительно. Может, вспомню в следующий раз, или опять будет не до того?..
Уже недалеко от выхода из гаражного царства нам встретился внедорожник со спущенными шинами, а чуть поодаль — смешной двухместный трактор, рыжий, как коты со среднерусских пасторалей. Правда, с открытой дверцей и кровавым пятном на полу. Кажется, кому-то не повезло.
— Горелым пахнет, — вдруг сказал Кеша.
— Есть такое, — согласился я, принюхавшись. — Мы там кое-чего пожгли по дороге, так что, — я глубоко вздохнул, — это запах нашего предыдущего триумфа. Не парься.
Однако запах горелого заметно усилился, стал едким. Это немного тревожило. Наконец мы перепрыгнули канаву, продрались через очередные кусты и вышли на дорогу, к тому месту, где оставили машину. И застыли.
Несчастный «логан» Алекса напоминал змеиное гнездо. Только вместо змей — еще тлеющие стебли борщевика. Проклятое растение оплело колеса, ввинтилось под капот и в багажник, расплавило стекла, продавило крышу и заполнило салон вонючим дымом. На землю уже капало темное и не менее пахучее. Свежий борщевик подпирал сзади, перебирая корнями по обочине и избегая кусков старого асфальта.