Хмурый и без настроения, с огромным зонтом в правой руке и пакетами для продуктов в левой, впервые за неделю я вышел из дома в магазин. Все было как обычно: те же полупустые полки, тот же грязный ноготь кассирши, указывающий на сумму покупки на кассовом аппарате. Я вышел из магазина в еще более угнетенном настроении, однако перед светофором я резко замер, но не от красного света, а от того, что прямо перед пешеходным переходом стояла она.
Я узнал ее сразу же, в одно мгновение, мне не нужно было видеть ее лицо, чтобы удостовериться в том, что это она. Долгие годы я искал ее образ среди сотен прохожих, а теперь, найдя, я стоял как вкопанный, не зная куда себя деть.
Она стояла как ни в чем не бывало, без зонта, в легком платье не по погоде с накинутым на плечи плащом. Капли дождя беспощадно спускались на ее хрупкие плечи, окутывали ее волосы, однако, казалось, она чувствовала себя очень комфортно в этих суровых условиях. «Как же это похоже на нее!» Она несильно изменилась. Как и тогда, в средней школе, от одного ее вида все мои предплечья покрывались гусиной кожей и дыхание останавливалось. Не исчезло и ощущение необузданной дикости ее красоты. Ее каштановые волосы отросли и казались такими же непослушными, как и 10 лет назад. Тонкая шея, уверенная осанка и привычка трогать мочку правого уха. Я улыбнулся. Она была прекрасна. Даже наблюдая за ней со стороны спустя долгое время с нашей последней встречи я чувствовал то же самое, что и в восьмом классе- странное возбуждение и непосильный страх перед ее красотой.
Я не знаю, сколько я так стоял, завороженный ею, не способный пошевелиться. Однако все это время светофор бездушно отсчитывал секунды до ее ухода, а я всем телом чувствовал, как мои легкие наполняются тревогой и одиночеством.
Подойти к ней или нет?
IV
Нечто похожее на любовь накрыло его с головой, когда он этого меньше всего ожидал. Он оказался полностью во власти хрупкого на вид создания, опьяненный чувствами и отрезанный ими от реальности.
Несмотря на ее силу над ним, она подчинилась ему, как лесная лань, по своей воле пошедшая навстречу охотнику и позволившая себя подстрелить. Как человек искусства, он любил наблюдать за красотой, и, когда его Муза отдалась ему, позволила обладать ею, он ощутил себя на седьмом небе от счастья. Он ухаживал за ней, как за хрупкой розой. Он смотрел на неё, как мастер смотрит на свой шедевр. Лаская ее, он признавался ей в любви. Клялся ей в верности. Обещал увезти туда, где никто не посмеет думать о ее теле. Он нежно дотрагивался до ее бёдер, одержимый ею, вдыхал запах ее волос, всматривался в глубину ее глаз, трогал ключицу, обожествлял ее.
Он был из тех людей, что созданы для любви. Он чувствовал то же, чем вдохновлялся Шекспир, работая над «Ромео и Джульеттой», он осязал любовь такою же, какой ее видел Рембрандт и Микеланджело. Она была для него его собственной Мадонной, Мона Лизой, Девой Марией. Он был готов полностью отдаваться любви, не замечая, что, находясь под властью горячей энергии страсти, упиваясь каждой клеткой ее тела, он медленно тонул и продолжал тратить последний кислород, произнося нежные слова в постели.
Однако было нечто странное и не доступное к пониманию никому в их отношениях. По вечерам несколько раз в месяц она куда-то уходила и возвращалась лишь поздно ночью, всегда неизменно грустная и как никогда молчаливая. Он мирился с ее вольнолюбием и никогда не задавал лишних вопросов, поскольку чувствовал, что это может отпугнуть ее, и поэтому каждый раз он терпеливо ждал ее прихода. К тому же, ему безмерно нравилось сохранять в своей душе неразгаданную тайну о ней.
Последнее у него получилось.
V
Прошло два месяца, которые протекли для меня словно год. Время рядом с ней не утекало сквозь пальцы, как это случалось у меня до ее встречи. Каждый момент, который мы проводили вместе, был наполнен для меня сотней красок и ощущений. Я жил настоящим, забыв обо всем остальном, включая семью и работу.
Но все изменилось в один день.
Однажды вечером она раньше обычного вернулась домой после своего тайного ухода. Не раздеваясь, она зашла в спальню и молча остановилась передо мной. Я почувствовал исходящее от нее напряжение, смешанное с глубокой грустью. Находясь в ее власти, я напрягся, сел на край кровати и стал ждать от нее каких-то действий.
–Мы не можем быть вместе,– выговорила она тихим, едва дрожащим печальным голосом.
Весь воздух за одну секунду исчез у меня из груди, а сердце начало биться в три раза быстрее.
–Ч-что?..