Деревянные створки с грохотом захлопнулись за спиной Фельдхеррна, почти перед самым носом первого упыря. Штренг и баронесса фон Редер изо всех сил сдерживали двери. Фельдхеррн быстро вложил меч в ножны и набросился на тяжелые, окованные бронзой врата как раз в тот момент, когда они начали медленно прогибаться внутрь. Равна посадил Фергрима на одну из скамей, которыми была завалена ветхая молитвенная комната. Гном фыркнул, когда его поставили на землю. Наемник посмотрел на бледную фигуру Лидии.
— Посмотри, сможешь ли что-нибудь сделать для него, — крикнул Равна девушке, бросаясь к дверям, чтобы помочь удержать голодную толпу людоедов снаружи. Он даже не взглянул на Штейнмеца, съежившегося за старым подиумом и бормочущего давно назревшую молитву об отпущении каждого из своих многочисленных грехов.
Вес и неистовое рвение упырей почти сломили силу четырех человек, отчаянно пытавшихся удержать вход, и двери начали потихоньку поддаваться.
— Знаете, однажды я сбежал из Рейксфангской тюрьмы, — громко сказал Фельдхеррн, стараясь перекричать упырей. — Мне вдруг сейчас показалось, что отделение головы от туловища огром судьи Ваулькберга было бы не таким уж плохим концом.
Штренг поменял стойку, пытаясь добавить веса верхней части тела, и, бросив взгляд на картежника, ухмыльнулся его шутке. Вдруг за его спиной он увидел фигуру, облаченную в алое и черное, идущую к ним из глубины зала.
— Помог бы, Матиас, — проворчал помощник охотника.
Вместо ответа охотник на ведьм вытащил оставшийся пистолет. Тульманн подошел к дверям и внимательно осмотрел их. Увидев дыру в досках, он приставил к ней дуло пистолета и нажал на спусковой крючок. Из-за двери донесся громкий вопль боли, и давление на арку ослабло. Охотник на ведьм с улыбкой приветствовал четырех человек, державших дверь, и спокойно убрал дымящееся оружие в кобуру.
— Это отпугнет их на какое-то время, но я бы предложил разбить несколько скамей и укрепить дверь. Когда солнце наконец угаснет, уверен, они попытаются добраться до нас снова. — Тульманн обернулся, его черный плащ взвился вокруг него. — Зигмар поймет эту необходимость. Найдите несколько гвоздей в келье священника. Также нас интересует окно за алтарем и боковая дверь рядом с кладовой. Я рекомендую укрепить и эти входы, пока наши друзья снаружи не вспомнили о них. — Охотник на ведьм развернулся и направился прочь.
— А что собираетесь делать вы? — спросила баронесса.
— Допрошу своего пленника, — ответил Тульманн, не оборачиваясь.
Бреш, связанный по рукам и ногам, лежал на полу кельи старого жреца в задней части храма. Тульманн достал кожаные ремешки из седельных сумок лошади Штренга — обе лошади, как охотника на ведьм, так и его помощника, были доставлены в храм последними.
Кучер боролся с путами, пытаясь высвободить запястья, когда услышал ужасный топот сапог охотника на ведьм. Бреш оторвал взгляд от пола и слегка вздрогнул, увидев хмурое лицо Тульманна.
— Не лучший день твоей жизни, а? — усмехнулся охотник на ведьм. Он с демонстративной дотошностью достал несколько стальных игл из мешочка на поясе, а затем наклонился к перепуганному человеку и злобно улыбнулся. — Неужели в детстве тебе не рассказывали истории о том, что зло всегда получает по заслугам?
Бреш вспотел, вместе с соленой жидкостью с его лица стекала грязь.
— Мы наткнулись на вашу мерзкую деятельность лишь по счастливой случайности. Вместе с моим другом мы преследовали мелкого аристократа, чьи проступки привлекли внимание Храма. Мы полагали, что сможем снова взять его след, если проследуем по той же дороге, по которой тот бежал из Карлсбрука.
Тульманн наклонился вперед и вонзил одну из иголок в руку Кучера. Бреш зарычал от боли, с его губ сорвалась целая тирада проклятий. Охотник на ведьм кивнул, в то время как нечеловеческие оскорбления продолжали сыпаться изо рта негодяя.
— Я так и думал, — задумчиво произнес Тульманн. — С самого начала что-то скрывалось за твоим грязным лицом. Сначала я подумал, что ты, возможно, сильванец. Спасибо, что поправил меня.
Охотник на ведьм начал складывать иглы обратно в мешочек.
— А я все гадал, как вы, два головореза, ухитряетесь осуществлять свои гнусные планы. Добропорядочные граждане Мюриста пожирают ваших пассажиров, а вы вдвоем делите их ценности. Так вы проворачиваете дела, верно, ты, свинья? — Носком сапога Тульманн нанес удар по боку связанного пленника.
— Тебе не уйти отсюда живым! — выругался Бреш, плюнув в Тульманна.