Она шлет ему письмо с роковыми словами: «Быть может, Ники, когда ты вернешься сюда, меня уже не будет… Не раз вспомнишь ты тогда свою пани, но будет поздно».
Слава богу, возвратился он ни с чем, помолвка с гессен-дармштадтской принцессой сорвалась: Алиса отказалась переменить католическую веру на православную, что являлось основным условием согласия на брак с русской стороны.
Посещения квартиры на Офицерской возобновились.
Записи в дневнике наследника:
«В 12 час. отправился к М.К., у которой оставался до 4 час. Хорошо поболтали, посмеялись и повозились»… «Отправился к М.К., где ужинал по обыкновению и провел прекрасно время»… «Отправился к М.К., провел чудесных три часа с ней»… «Посетил мою М.К., где оставался до 6 часов»… «Вечером полетел к моей М.К. и провел самый лучший с ней вечер до сих пор. Нахожусь под впечатлением ее – перо трясется в руке».
Общество, высший свет с живым интересом следят за развитием их романа. Содержательница модного петербургского салона генеральша Александра Богданович записывает в дневнике:
«Она не красивая, не грациозная, но миловидная, очень живая, вертлявая… Цесаревич говорил этой «Мале», что упросил царя два года не жениться. Она всем и каждому хвалится своими отношениями с ним».
Более откровенно выражается на сей счет театральный критик и издатель «Нового времени» А. Суворин: «Наследник посещает Кшесинскую и е*** ее. Она живет у родителей, которые устраняются и притворяются, что ничего не видят».
Она действительно все еще остается в родительском доме, делит с сестрой спальню рядом с кабинетом отца. Мучимая желаниями, потеряв остатки терпения, решается однажды на рискованный шаг.
5
– Отдаешь ли ты, по крайней мере, отчет в том, что никогда не выйдешь за него замуж? Что неизбежно в скором времени вынуждена будешь с ним расстаться? Понимаешь, на что идешь? Что ожидает тебя в будущем?
Стоявший за креслом отец прошелся в волнении по кабинету, вернулся к столу – осунувшийся, постаревший: седые космы на затылке, страдальческие глаза. Жаль было его отчаянно.
– Я все обдумала, папенька…
Шагнув, она опустилась перед ним на колени.
– Что ты?.. встань! – схватил он ее за плечи, поднял легко.
– Папуля, милый… – ей мешали спазмы в горле. – Пожалуйста… пойми!.. Я люблю его всем сердцем! Мне выпало счастье… пусть кратковременное… Я не хочу его упустить. Не хочу!
– Успокойся… я не враг тебе, Малюша… – Он гладил ее как маленькую по волосам, голос его дрожал. – В мечтах всегда видел тебя в замужестве. За достойным человеком… Не судьба, видно…
– Судьба моя – Ники, батюшка… Так угодно Господу Богу. Будущее меня не страшит.
Он молчал какое-то время, глядя в пространство.
– Что – мать? – спросил глухо. – Говорила ты с ней?
– Говорила намедни. Мамочка мне не препятствует.
– Что ж… – Он мягко отстранил ее от себя. – Будь по-твоему, ты взрослый уже человек. Деньги на обустройство я тебе дам… приданое твое останется в неприкосновенности. Получишь, когда пожелаешь. Единственное мое условие – жить вы будете с Юлией… на первых хотя бы порах. Дальше решай сама…
– Хорошо, батюшка…
– Вот так… – Он собирался, по-видимому, еще что-то добавить, не нашелся – кивнул коротко головой: иди.
Она осторожно притворила за собой дверь.
В обществе тем временем не затихали пересуды, будто семья способствовала ее связи с Николаем, что отец вел тайные переговоры с Двором, выторговывал отступное, а добившись, чего хотел, разом угомонился и тихо себе помалкивал в тряпочку. Опровергает подобную трактовку событий сама Кшесинская, взволнованно повествующая о драматической обстановке объяснений с родителями, противившимися всеми способами ее решению уйти из дома. Не вяжется, главное, с сомнительной сделкой и личность Феликса Ивановича – не такой это был человек, не той закваски: голову бы скорее на плаху положил гордый поляк, чем согласился торговать – вообразить невозможно! – честью дочери! Хоть с Богом, хоть с дьяволом…
Принятое решение – жить с любовником открыто, тяжесть ухода из родительского гнезда, все, что этому сопутствовало, легло целиком на ее плечи, возлюбленному заниматься подобными вещами было недосуг, вращался он в иных сферах: участвовал в бесчисленных церемониях, парадах, смотрах, командовал полуротой сводного гвардейского батальона, ездил с государственными визитами за рубеж.