- А Жорж Сименон вам случайно не родственник?
Кладя трубку, я все еще слышал ее смех. Что ж, чувства юмора не лишена, а это не так уж плохо в моей ситуации. Досадно, что у нее также хорошо развитый нюх. Как охотничий пес. Будь у Жаклин, а не у Клеопатры, другой нос, наша история приняла бы, возможно, иные очертания. Самый тонкий расчет разбивается о такие вот ненужные случайности: нюх мадемуазель Юго, труп беременной девушки. Или наоборот - укрепляется с их помощью? Да и что такое случай как не анонимное вмешательство все того же Великого Инкогнито. В закономерностях Бог проявляется явно, а в случайностях - тайно. Лично я предпочитаю тайного Бога.
А что если сознаться в убийстве, пока не поздно?
Противоречивые чувства одолевали меня. Я так и не знал, как реагировать на сообщение Танюши. Радость, страх, надежда, отчаяние. Лена спаслась тогда, но выдала себя сейчас, попавшись в западню, расставленную ей мерзавцами. Удастся ли ей улизнуть от них снова?
8.
Проследив ее до самого конца, сделал круг и припарковался на деревянной пристани. Мимо китобойного музея и масонского храма, мимо старинного кладбища на пригорке, мимо увитой плющом заброшенной фабрики, откуда повеяло сладким ароматом глициний, а вот и двухэтажный, потрепанного вида дом, куда нырнула Лена, оставив нашу "тойотушку" в двух кварталах от. Засел в кустах напротив и установил наружное наблюдение. Интересно, братец уже на месте или Лена его опередила?
Ждать пришлось недолго. К дому подъехал лимо, но вместо братца вышли два классно одетых, крепко сбитых и коротко стриженных мужика, в которых я легко признал "ежиков". Они прошли по аллее в дом, лимо тут же снялся с места и исчез за поворотом, в направлении благоухающей глицинией фабрики. Минут за двадцать, пока я прятался в кладбищенских кустах, подрулил черный "мерс", на этот раз с одним пассажиром той же новоявленной породы, а потом такси, из которого выпорхнула похожая на жирафу длинноногая сексапильная красотка. Прочь сомнения! Мне предстоит узнать, о чем я и так догадывался: моя жена возвратилась к тому, с чего начала свою жизнь в Америке.
Я знал что теперь делать. Не выдержав пытки, выскочил из кустов и помчался к дому, где Лена сейчас, может быть, уже расточала ласки, на которые была так скупа, за единственным исключением, в нашей совместной жизни, кому-нибудь из мужиков, а может и нескольким сразу. Круша все по пути, я ворвался в этот вертеп и тыкался то в одну дверь, то в другую, пока не застиг мою девочку на месте преступления - голой и прекрасной, а на ней сопело и трудилось какое-то толстокожее животное. Ночной кошмар, который оказался самой что ни на есть реальностью. Никогда не думал, что способен на убийство, но это единственное что оставалось. И я совершил его без малейшего сожаления.
На самом деле я все еще сидел в кустах в полной прострации, представляя как врываюсь в дом и застаю мою девочку с этими отвратными животными, а вовсе не милыми ежиками. Воображение рисовало мне одну картину гаже другой, но какая-то тайная, неведомая сила удерживала от решительных действий. Как Гамлет, замучивший себя мыслями о ебле любимой матери с нелюбимым дядей пусть даже, согласно модной концепции, тот был его настоящим отцом. Или как Леопольд Блум, который бездействует, бродя про Дублину, хотя знает, что Молли вот-вот ему изменит, и даже догадывается - с кем: в его силах вмешаться, предотвратить, но он этого почему-то не делает. Вот это "почему-то" и удерживало меня от вмешательства и решительных действий. Паралич воли. А в это время моя Лена еблась с "новыми русскими". О господи!
Я вышел из своего укрытия, но вместо того, чтобы ворваться в дом, повернул к деревянной пристани, где оставил машину. Позади меня скрипнули тормоза, но я даже не обернулся, зная и так, что это еще один клиент либо товарка моей жены. Кто бы ни был, дела не меняет.
- Профессор Кендалл, - услышал я за спиной и, обернувшись, увидел еще одного представителя "новорусской" породы, которая и прежде не вызывала у меня особых симпатий, а теперь были добавочные причины для антипатии: ражий, широченная будка с мощным подбородком и крутыми скулами, нулевая стрижка, темные очки в пол-лица, длинное кашемировое пальто, а из-под него выглядывали лакированные сапожки. Вот еще одно - вспомнил! - их прозвище: "стриженые затылки". Потому, наверно, и не воспринял индивидуальные его признаки и не узнал, как не сразу узнаешь знакомого, если привык видеть его в гражданском, а он подвалит к тебе, скажем, в полицейской униформе. К тому же, этот тип и знакомым не был, а, как выяснилось, овцой из того, с годами все более многочисленного стада, которое я пас по долгу службы.
- Вы меня не узнаете, профессор, - продолжал ненавистный незнакомец, который прибыл в Саг-Харбор трахать мою жену. - Не мудрено - у вас столько студентов. Я брал ваши курсы в Куинс-колледже.
- Когда? - сразу же спросил я.
- Да уж лет десять с тех пор.
Отлегло: значит, он не может знать, что одна из бордельных девок - моя жена.
- А здесь что делаете?
Он помялся, хотя, будь догадливее, вертанул бы вопрос ко мне.
- Так. В гости к соплеменникам намылился, - ответил он, ухмыляясь.
Я тут же воспользовался своим преимуществом, уверенный, что он не знал, что я знаю, куда именно, и выпалил напрямик:
- Возьмите меня с собой - потренируюсь в русском. А то, я знаю, язык катастрофически меняется в последнее время. А мой тем временем ржавеет. Вот вы говорите "намылился". Это то же, что и "наладился", да? Мне уже нужен толмач с русского на русский.
Похоже, поставил бывшего студента в довольно затруднительное положение, но мне без разницы. Сама судьба послала его - случайностью эту встречу не объяснишь. Поглядим как выкрутится. Каким бы запутанным ни был лабиринт, из него всегда есть выход, если только блуждание по лабиринту не предпочтительней выхода из него. Разве не так? Он мог меня послать куда подальше, но сказалась, по-видимому, прежняя субординация - вот он и пустился в объяснения, отговаривая:
- Не совсем в гости. Скорее на явочную встречу с дружками-приятелями. Нечто среднее между закрытым клубом и бизнес-центром.
- Хаза? - не удержался и продемонстрировал знание воровского арго.
- Пусть будет хаза, - рассмеялся мой бывший студент. - Или хата. "Матрешки" называется.
- "Матрешки"? - переспросил я, и какое-то смутное воспоминание шевельнулось, будто я сам нашел это слово применительно к Лене, еще даже не подозревая о существовании борделя с таким именем.