В ответ мышонок не издал ни звука, только смотрел умильными глазками-бусинками прямо в пылающие гневом красные глаза Диллина.
— Будем считать, что да, — вздохнул дроу и засунул навязанного ему посыльного за пазуху.
Такая роскошь, как собственный ездовой ящер или паланкин с четверкой рабов ему были недоступны, поэтому весь путь от академии до Гексастериума предстояло преодолеть пешком. Прохладный пещерный воздух остудил голову и позволил взглянуть на ситуацию под иным углом. Если представить, просто представить, что ему удастся выполнить это задание и выжить после него, то можно будет робко понадеяться сбежать от Карагэла в услужение к Асхату. А это значит прощайте грязные бинты и вонючие пеленки навсегда! Кончено, если Асхат когда-нибудь не доиграется со своими магическими экспериментами и не превратится во что похуже.
Бесшумной тенью скользя по грязным переулкам кварталов простолюдинов и загодя обходя резиденции Великих Домов стороной, Диллин вынырнул на освещенную и сильно оживленную в это время рыночную площадь. Самое время взглянуть на кольцо, что "случайно" закатилось к нему в карман. Интересно, как быстро магистр вспомнит про него и вспомнит ли вообще? Его прямо в апартаменты принес в дар ювелирщик, которому по протекции Карагэла достался очень крупный заказ магических артефактов для Эрелдрина. Диллин знал и ювелирщика, и его лавку.
Нет, продавать драгоценность пока рано. Во-первых, магистр может спросить про кольцо и тогда можно будет его вернуть со словами, что нашел под кроватью во время уборки, а во-вторых, магические артефакты просто так в руки не падают. Возможно, эта вещица еще послужит самому Диллину. Осталось только узнать, чем конкретно её зарядили.
Стены Гексастериума с немым укором поднимались сразу за торговыми палатками и времени до окончания скачек каввеканов оставалось не так много. Но было бы величайшей глупостью иметь оружие или инструмент защиты в руках и ничего не знать об этом, и Диллин решительно завернул к порогу ювелирной лавки мастера Цахика.
Наверное, матушка Диллина грешила с аристократами. Потому что когда он распускал волосы, его удлиненное лицо с тонкими чертами, прямой нос, ровно очерченные губы придавали ему лоск высокородности. Гибкий и легкий, будто воздушный, он резко отличался от своих кряжистых и нескладных братьев-солдат и работяги-отца. Вот только потрепанная ученическая мантия портила все впечатление. И едва он появился на пороге лавки, как мастер-ювелир Цахик уже знал, кто перед ним и даже успел не слишком любезно поджать губы.
— Приветствую, юноша. Как здоровье твоего наставника? Доволен ли господин Кеил-Ра его перстнем?
От внимания Диллина эта презрительная складка губ не ушла. И без того заготовленная красочная речь на волнах негодования полилась особенно легко и непринужденно.
— Доволен? И ты смеешь спрашивать доволен ли магистр твоим с позволения сказать артефактом? Это неслыханно! Великий дом Кеил-Ра в лице достопочтенного магистра Карагэла оказал тебе небывалую честь, обратив внимание на твои поделки, а ты, вместо горячей благодарности, подсунул эту фальшивку! Да ты хоть знаешь, какие свойства демонстрирует это кольцо вместо заявленных! Магистр Карагэл разочарован, чрезвычайно разочарован, я бы даже сказал, что он в бешенстве! И если бы не прискорбный недуг, так некстати приковавший достопочтенного магистра к постели, он был лично пришел сюда и спалил бы всю твою лавку вместе с твоими побрякушками, а тебя самого превратил в помет гоблина!
Диллин разошелся, уже не вполне понимая, что он говорит, с наслаждением выплескивая на голову ни в чем не повинного торговца весь свой гнев, ярость и всю досаду от свалившегося на голову Асхата Сойорна с его подковерными интригами. Он вопил, угрожал и расписывал в красках все возможные кары, которые только могут постичь Цахика.
— У тебя остался только один шанс сохранить столь важного клиента и свою деловую репутацию. Немедленно выдай полную магическую карту на это кольцо. И может быть, часть побочных эффектов невероятными усилиями Великого Магистра Карагэла Кеил-Ра удастся превратить в полезные, — произнес слуга уже вполне ровным и спокойным голосом.
Если бы столь вдохновенную тираду произнесла жрица Ллос, то Цахик бы уже валялся на полу и молился. Но поскольку это был студент Эрелдрина, простолюдин и слуга, то эффект произнесенного в устной форме нагоняя заключался в том, что ювелирщик опешил и несколько раз попытался вклинить в цветастую брань Диллина свои «м-м-м» и «э-э-э». Когда ученик Карагэла наконец закончил, он услышал в ответ.