Жрица слушала, поглаживая паука, и судя по напряженно сжатым губам уже скучала. Сейчас-сейчас госпожа, скоро будет самое интересное.
- Когда я делал ему массаж и водил руками по груди, то иногда задевал соски. О, вы не представляете, что творилось с наставником. По телу пробегали судороги, лицо искажала гримаса похоти, а из утробы вырывалось мерзкое похрюкивание. Я не сразу сообразил, в чем дело, а потом умышленно несколько раз натер соски мазью и окончательно уверился в правоте своих догадок. С тех пор это стало моей обязанностью. Я даже рад был, что после своего экстаза Карагэл не колотил меня по голове и не приказывал лишний час сидеть над книгами.
Таларра снисходительно улыбнулась.
- Маленький, хитрый студент. Но если ты так нравился господину, почему он тебя отпустил?
Проклятое зелье текло горячим восторгом по венам, мешая сосредоточиться. Если бы не оно, то Диллин сочинил бы достойную причину, но язык сам собой повернулся во рту, выговаривая слова, которые стоило держать за плотно сжатыми зубами:
- Я сам ушел, госпожа. Трупу Карагэла Кеил-Ра с желтым ядовитым порошком на губах слуга больше не нужен. Я сам взял пустой свиток и написал рекомендацию. Этот гнилой и пупырчатый сын жабы никогда бы не отправил в великий дом идиота и недоучку, которому еще двадцать лет учиться в Эрелдрине. За свой авторитет магистра опасался. О, пусть могильные черви сожрут его тело. Лишь бы не подавились и не сдохли от такого количества желчи, гноя и яда.
- Как интересно, - прошептала жрица, пододвигаясь ближе, - и ты совсем не умеешь творить магию, раз не доучился до конца?
- Умею, моя госпожа, - прошептал студент, утопая в рубиновой глубине прекрасных глаз Таларры, - создал огненный шар у ворот, левитировал в кабинете консорта и только что. Представьте себе, госпожа, только что исцелил очень серьезную рану. Смотрите, господин Васаонар пырнул меня кинжалом в бок.
Жрица ласково положила ладонь на затянувшуюся рану, и Диллин зажмурился от удовольствия. Какой счастливый день. Лучший в его жизни!
- Ты, наверное, очень сильный маг, раз справился со сложным заклинанием.
Гордость распирала студента, он уже собирался поведать госпоже о своих невероятных заслугах, выдающихся успехах и бесспорных достоинствах, но бледно-зеленое зелье не дало соврать. И бывший слуга Карагэла Кеил-Ра с упоением признался:
- Нет, моя госпожа, я думал, что ничего не получится и я умру. Но проклятье придало мне сил.
- Кого же ты проклял? – сладко пропела жрица.
- Ллос, - с блаженной улыбкой ответил Диллин, - да-да, трижды сказал «будь ты проклята, Ллос»!
Таларра отпрянула от лежащего на постаменте дроу, как от разъяренного орка с секирой в лапах. Высокая грудь, затянутая в корсет церемониального платья взволнованно вздымалась и опадала от тяжелого и сиплого дыхания. Красные глаза полыхали пламенем, а в руке уже извивалась змееголовая плеть.
- Что ты сказал? – взревела Таларра, наотмашь стегая Диллина плетью.
Пять хищных змеиных голов со страстью голодных хищников впились в обнаженную плоть бывшего ученика Карагэла. Их яд заструился по его венам, вызывая судороги и причиняя жгучую боль.
Жрица била Диллина пока не устала, оставляя глубокие кровавые борозды на тщедушном теле.
- Ты сдохнешь в муках! И молись, чтобы Богиню удовлетворила твоя смерть. Иначе я оживлю тебя и убью снова. Потом снова оживлю и снова убью, - прошипела жрица и, низко опустив голову, вышла из помещения, прикрыв за собой дверь.
Действие зелья, развязавшего язык Диллина, медленно проходило, добавляя головную боль в симфонию страдания израненного дроу. И с болью пришло понимание, какая участь его теперь ждет. А с ним, возможно, и весь дом Ззириндин, собиравшегося усыновить дроу, оскорбившего Ллос проклятием.
Бывший студент схватился за голову и согнулся в беззвучных рыданиях, съежившись в комок на холодном камне постамента.
Джиханна Д'араунд
Хорошо приготовленное блюдо не просто вкусное, оно доставляет истинное наслаждение. Не удивительно, что в Великих Домах Небит-Дага так много ценителей шедевров в мире кулинарии. Джиханна Д’араунд знала вкус и названия самых замысловатых и дорогостоящих блюд, доступных лишь избранным. Она изматывала поваров требованиями и капризами до состояния истерики и они чуть ли не сами просились на алтарь. Высокородная дроу особенно ценила блюда из редких грибов, которые специально для неё доставляли из самых далеких и жутких уголков пещер.
Какое сказочное блаженство положить на язык маленький кусочек нежной грибной плоти, обильно смоченный пикантным пряным соусом, и прикрыв глаза, отдаться ощущениям, которые он дарит, тая во рту. И чтобы на идеально сервированном столе каждая вилка, нож и бокал стояли на своем месте, не мешая друг другу и не заставляя за ними тянуться. А посуда? Конечно же, она должна быть сама по себе совершенством и выгодно оттенятся салфетками, держателями для этих салфеток, подсвечниками, подставками, маленькими букетиками сухостоев и прочими невероятно важными мелочами. Это ритуал. Высокий, сложный ритуал, в котором все должно быть безупречно, потому что совершенство умножает удовольствие.
Сегодня третья дочь четвертого дома исполняла ритуал с Валасом Д’араундом. Не первым сыном, не консортом, даже не генералом. Наставником. Но амбициозным, и кроме всего прочего, искушенным любовником. А что еще нужно для совместного восхождения к вершинам власти?