Запустил ладони под корсет, сминая груди и обводя пальцами соски, пока они не затвердели. Прижался к спине низом живота. Манипулирует? Нет, это им сейчас манипулируют.
- Ты сама сможешь его оценить и попробовать, если захочешь, - сказал мастер мечей. - Если он окажется слишком хорош – мы откажемся. Но ведь есть вероятность, что игрушка с глифом Эвир станет нашей любимой игрушкой.
- Живые игрушки, влияние, власть. Поверила бы, не знай я тебя.
Дроу выгнулась, спуская разрезанный корсет вниз и позволяя наставнику играть с ней, дразнить. Увлекаясь, он иногда причинял боль. Как сейчас, сдавливая грудь сильнее, чем требовалось. Потом отпускал раньше, чем она успевала возмутиться. А сидеть уже неудобно. Жарко.
- Он понравился тебе. Признайся, ты просто хочешь его трахнуть, - Джиханна вытянула вверх руки, обнимая Валаса за шею, - Давай сделаем это втроем.
Нехорошо сказала, хищно, лизнув мочку уха и прикусывая её совсем не бережно. Шутит? Да или нет? Понимай. А если не можешь – угадывай.
Валас вздохнул, перекатываясь с пятки на носок так, чтобы ученица спиной чувствовала твердость его намерений. Ощущала градус беседы.
- Понравился? Нет. Разве что милый. Да, пожалуй, что так. Но ты не правильно формулируешь. Я не хочу его трахать.
Мужчина опустился на одно колено и жарко зашептал в точеное ушко Джиханны:
- Я просто хочу трахать. Весь мир. Весь этот проклятый мир. От края до края. Из пещеры в пещеру. Вырываясь на поверхность. Застилая небо, заливая кровью и грязью океан.
Снова ласкал, теперь почти мучил, забираясь глубже под корсет, отодвигая пальцами ткань юбки между ножек. И говорил:
- Я вижу блестящие победоносные легионы четвертого Дома. Я вижу, как Ллос благосклонна к нам. Как они все преклоняют голову, а мы рубим-рубим-рубим. Потом трахаемся. А затем снова рубим. И выжившие станут лишь тенями. Послушным настолько, что даже мне иногда будет страшно. И я буду искать спасение от этих демонов в твоей постели.
Пальцы нашли плоть, проникли внутрь, покрываясь прозрачным соком. Скользя медленно и томительно.
- Телом его мы всегда сможем насытиться. Сначала выпьем душу.
Валас договорил и свободной рукой повернул голову ученицы к себе за волосы. Поцеловал грубо и настойчиво. Вольность. Дерзость. Но никто не узнает. А она простит.
И поцелуй, и ловко уведенный в другую сторону разговор. И то, что вынудил согласиться на ученика. Все простит. Пока.
Трапеза перешла к десерту, больше не будет смены блюд, а прислуге стоит переживать только о том, как побыстрее исчезнуть. Госпожа никогда не обращала на них внимания, деля ложе с любовниками. Часто даже ложа не требовалось, как сейчас.
Изысканные одежды аристократов беззвучно опадали на пол, стеля постель двум дроу. Валас бережно уложил Джиханну на спину, а сам застыл над ней, наслаждаясь контрастом идеального черного тела с алым шелком мантии и белым серебром волос.
Коснулся пальцем подбородка, заглянул в рубиновые глаза. Пауза. Последняя.
Сильные руки в мозолях от бесконечных тренировок с оружием прошлись по груди и животу. Валас стоял на коленях и опускался еще ниже, чертя языком дорожку по черной коже. Раздвинул ноги. Джиханна, не спрашивая разрешения, положила их на плечи мужчины и прогнулась, почувствовав прикосновения языка. Поцелуй. Глубокий и томительный, умелый и робкий одновременно. Губами к губам. Нежно и дерзко. Вдыхай мой запах. Да прибудет он в тебе.
Дроу запустила руки в белые волосы наставника и прижала его голову к себе сильнее. Еще. Чтобы язык проникал глубже. Дышала часто, хватала открытым ртом воздух, но не единого стона. Он запрещал. И боль, и наслаждение всегда терпела молча. Ей хватало музыки, которую играли его пальцы на её теле. И сейчас тоже. Вместе с языком. Ускоряя ритм и заставляя сминать в кулаках шелк мантии, закусывать губу и считать мгновения до взрыва. До неба в алмазах. Весь мир к её ногам. Валас обещал и Джиханна почти верила.
Глубокий болезненный вдох и мощная судорога по всему телу. Разрядка. Такая долгая и такая сладкая. Дроу снова потянула мужчину за волосы. На этот раз вверх, чтобы ощутить на себе вес тренированного тела, обнять широкую спину, чертя ногтями полосы. Просто так, чтобы знал чей. А потом толкнула в грудь, опрокидывая на спину и усаживаясь сверху.
- Знаешь, о чем я думаю, - спросила Джиханна, не ожидая, впрочем, ответа, - о жрицах, затянутых в условности и ритуалы, как в тугие корсеты, оглядывающихся на мнение богини даже перед тем, как подумать. Как же они ограничены, эти проводницы воли Ллос, всесильные правительницы и жестокие властительницы нашего общества. Даже Зирит, с её богатой фантазией и изощренной выдумкой никогда не позволит себе то, что я хочу сделать. А мне плевать. Я не жрица.
Самое приятное в такие моменты, что у мужчины нет эрогенных зон на языке, а он возбужден. Тверд, как адамантин и все равно не сравнить. Ни с оружием, ни с жезлом, ни с посохом, ни с чем другим.