Юрец тоже в воду залез, что-то бормоча под нос и усмехаясь. Оля напилась из пригорши и спустилась на пару ступенек. Вода дошли чуть выше середины бедра, но лохмотья джинсовых шортиков не достала. Я глядел на полоску молочно-белой кожи, между водой и тканью, поднял взгляд на белую надпись «ROCK IT’S MY LIFE» на груди.
Да, Оля тянет на все восемнадцать. Личико теперь чистое, волосы девчонка собрала в конский хвостик. Юрец что-то говорит, снова бурчит Рифат, а мне и дела нет до них.
«У тебя есть Аня. Хотя конечно, ты можешь заглядываться на всякие смазливые мордашки».
Могу-то могу, но всегда при этом испытываю угрызения совести.
Щечки у Оли слегка порозовели, надеюсь не от того, что она уловила мои мысли.
Я снял пропотевшую, и как оказалось, изорванную на спине майку. Потом скинул и джинсы. Надо бы избавиться от них, жутко неудобно. Был бы нож, так я замутил бы из них бриджи с бахромой, а что.
Нырнул в бассейн. Мозг тут же стал туманиться, как лед в замерзающей речке. Легкие разрывало, из груди что-то билось, прогрызало путь наружу. Нет никаких проблем. Ничего не существует, кроме холода, холода...
Я вскочил и заорал, задрыгался.
Хорошо как!
- ...сумасшедший! - перекрикивал Рифат говор воды. - Харе уже плескаться. Хавать пойдемте!
Я подмигнул Оле. Она показала пальчиком вниз. Оказывается, с меня наполовину слетели трусы.
Оля звонко засмеялась, эдакий колокольчик, и я тоже хохотал, сконфуженно подтягивая мокрые боксеры. Резинка вроде хорошая, наверно слишком резко выпрыгнул. Рифат сплюнул от досады.
Вода оживила тело. Я как будто проснулся после глубокого, качественного сна и теперь свеж, и полон сил.
Разве что проблема никуда не делась.
Трусы я выжал за деревом, надел поверх влажной ткани шорты. Рифат и Юрец побрели наверх. Я хотел накинуть майку, но тут подошла Оля.
- Что за шрамы на спине?
- Шрамы? - переспросил я. - От девушек. Бывает, впиваются ногтями в порыве страсти.
- Ты ж почти женат? - прищурилась Оля и стала от этого еще желанней. Мне хотелось прижать ее к дереву, а потом впиться в еще влажные от воды губы.
- Почти не считается. - Она обошла сзади и потыкала пальчиком поясницу. Потом прошлась по бугоркам позвоночника, опустила ладонь ниже, как бы невзначай (может и ненарочно, а у меня мысли только об этом). Трусы стали вспухать, и я прикрыл майкой район «молнии» джинс.
- В детстве откуда-то появились. Утром встал, а у меня там что-то вроде корочки, как будто кошка поцарапала. Ну и потом эти шрамы никуда не делись, иногда темнеют еще.
- Сейчас они прямо бордовые, - Оля вновь провела ладонью по пояснице, и тут же убрала руку. - Извини.
- Чего? Да я, правда, не знаю, что там, - я изогнулся, пытаясь посмотреть на спину. Оля фыркнула.
- Блин, а ты забавный...
- Ладно, пойдем к нашим дружкам. А то подумают, что я тут занимаюсь совращением.
- Кто еще кого совращает, - подмигнула Оля. Я надел футболку и девушка чуть посерьезнела: - Нет, там правда такие, знаешь, полумесяцы, налитые кровью. И царапины свежие.
- Ну, ободрал где-то спину, - улыбнулся я. - Не стигматы же, в самом деле.
Мы вернулись назад. Рифат как часовой, хмуро оглядывал окрестности, как будто от каждого куста, от каждой травинки ждал подвоха.
Интересно, «забавный» - это хорошо или плохо?
Ни криков, ни собачьего лая. Где-то вдали что-то гулко громыхнуло, заставив втянуть голову в плечи.
- Еще одну заправку взорвали что ли, - ухмыльнулся Рифат. - Может, нам остаться здесь? Ни женщин, ни проблем...
Юрец тем временем ворошил пакеты. Оля стояла тут же и опять грызла ногти. Дурная привычка. В детстве я тоже тащил пальцы в рот, а потом отец рассказал мне про глистов, и с тех пор как отбило.
- Там были и другие чертополохи, в «Магните», - скзаал Юрец. - Уже разбитая витрина была. Смотрим - пацаны бегут с пакетами и решили узнать, что там. Тем более с оружием, это... Ну, там мужичок был, с усами. Он целую тележку накидал, еле толкал ее. Не знаю, как он собрался ее катить по улицам, удирая от женщин... Хм, заметили, что сейчас слово «женщина» для нас уже означает нечто иное, нежели раньше?
- Опять ты академика включил. Лучше жратву давай!
Он кинул мне нарезанную колбасу, запаянную в пластик. Салями. Мне почудился шелест, шаги. Хотя конечно, это ветер играл с кронами березок и кленов.
- Что-то ты хрени набрал, - сказал Рифат. - Мог бы икры баночку взять, рыбки красной. А тут колбаса какая-то сраная.
- Я взял первое, что попалось под руку. Не хочешь - не ешь.
Опять зашелестело. Из зарослей, через пригорок к нам спешили ОНИ.
Опять...
- В машину! - скомандовал Рифат. Юрец уже прыгнул за руль и мучил стартер. Мы с Олей влезли на заднее сидение, и я тут же почувствовал, как промокают шорты, от трусов.
К «Шансу» спешили пятеро. Старуха и три женщины, примерно одного возраста. Чуть за сорок. Одна из них, с вымазанным кровью ртом, сильно прихрамывала и не поспевала за подругами.
А машина не заводилась.
Рифат прицелился, пальнул. Попал старухе в плечо. Ее швырнуло назад, оступилась и кубарем полетела по склону, сминая мелкий кустарник и деревца.
Две других особи перепрыгнули через нее. «Хромуля» тоже скакала как сайгак, но возле старухи присела. Неизвестно, зачем конкретно, но на моей памяти впервые ОНИ помогают и вообще - обращают друг на друга внимание.
Значит ли это, что твари становятся умнее? Перезагружаются на ходу?
Ну, судя по оскаленным рожам, происходит это чрезвычайно медленно.
- ЕСТЬ! - проорал Юрец. «Шанс» рванул по грунтовке, расшвыривая пыль и камешки, как пес задними лапами.
Мы снова ковырнули дном рытвины колеи и поскакали дальше. Бабы не очень-то отстали, ведь приличную скорость здесь не наберешь - сплошные ухабы. Под колесами прыгала щебенка и камни, машину бросало из стороны в сторону. И нас с Олей тоже. Рифат пытался стрелять из окна, но промазал и чуть не уронил винтовку «за борт».
Потом «Шанс» выпрыгнул на проспект Доватора, кашляя и дребезжа частями. Новенькая, двухгодовалая машинка, превратилась в развалину за пару часов езды.
Иномарки, «газельки», грузовички, куда не кинь взгляд. Вон маршрутка, а вон фура, как дохлая сороконожка, глядит в небо пыльными покрышками. Авто натыканы как попало, выбиты стекла, кузовы сплошь в отпечатках, в черных, будто деготь, сгустках. Над дорогой висит марево, будто великан готовил мертвецов-во-фритюре, на машинном масле.
К выезду из города надо добираться какими-то другими путями. Да, на мотоцикле или там, на велике можно проехать. Но на легковушке - нет. Идти пешком, что ли?
- Разворачивайся тогда и вбок, вон туда. Что за улица? - Рифат нервно оглядывался. Твари вроде отстали.
- Пофиг на улицу! - закричал я. - Давай вон туда!
Взвизгнули тормоза. Мы пролетели мимо сквера, чуть не протаранили решетчатое заграждение, пронеслись через чахлую аллейку, вдоль работающего фонтана.
Я здесь никогда не бывал, да и вряд ли бы узнал местность, будто другое измерение.
Брызги искрятся, танцуют блики на воде. Мелькнула радуга.
В зеркалах нет озлобленных рож, может ОНИ уже нашли какую-то более доступную жертву. А может мы все-таки оторвались. Оля прижимается, и ее дыхание щекочет щеку. Подо мной неприятная сырость: от трусов промокло сидение.
«Шанс» вильнул из стороны в сторону, Олю бросило вбок. Она поглядела на меня, состроив рожицу, и я выдавил улыбку.
И впрямь - не до смеху. Не можем ведь мы в самом деле, вот так колесить по городу сутками напролет, надо где-то найти убежище.
Где-то найти.
Но пока мы лишь с ревом распугивали голубей. Парк закончился, пошли высотки.
- Теперь налево! Здесь прямо развернись! - скомандовал Рифат.
- Так ведь двойная сплошная!
- Ты идиот?
Зад занесло, в салон просочился синеватый дым. Запахло бензином. Я машинально полез рукой к карману, проверить блокнот. Щупал, щупал - нету.