А у Фазы - ударного ударника - разорвано горло. Оттуда толчками вытекает кровь, а пальцы до сих пор конвульсивно сжимают покрывало.
Рыжая повернулась. На носу веснушки, красные пятна резонируют с белизной кожи.
Айзек только успел сказать «что здесь», а на него уже полетела блондинка. Пухлые, изогнутые губки, выделывавшие вчера нечто умопомрачительное, теперь кривились, открывая ровные зубки. Толик что-то там сказал за спиной. Баба полезла Айзеку ногтями в лицо, и он недолго думая, врубил ей хук правой.
Влажный треск. Телка бухнулась на журнальный столик спиной. Пепельница взметнула окурки. Из открытой бутылки на пол побежал ручеек. Блондинка возилась в мусоре и банках, пытаясь встать.
Еще удар. Рыжуля, взметнув косицами, летит через всю комнату и врезается головой в батарею. Тело бедняжки тут же обмякает, ножки конвульсивно подрагивают. Даже косицы мигом потускнели.
Нужно взять нож. Он тут же, возле журнального столика. Толик все голосит, а пальцы Айзека уже сжали рукоять. К лезвию прилипли крошки, присохшая пленка от колбасы.
Малая с косой челкой получает удар в живот. Булькает, захлебывается кровью. Толик орудует гитарой, собственным горячолюбимым «Фендером». Дека трещит после пары ударов и отваливается от грифа, наружу ползет начинка из проводов и микросхем.
Только сейчас Айзек понимает, что дело - труба. Если Толик разбил свой «Фендер» - значит, случилось что-то по-настоящему серьезное.
Что-то ужасное.
Еще одна блондинка. Незврачная, но Фазе она понравилась, ему по душе «белочки» с большими попками.
На лицо девка кисловатая, и удар гитарой по башке на нее особого впечатления не произвел.
Нужно было обойтись двумя-тремя телками, а то и одной. «Лаймоны» же привезли целый гарем, за что и расплачиваются.
Еще один удар ножом в шею. Трещит хрящ, горловина приоткрылась бутоном. Оттуда - черный поток. Кровь, в которой нет кислорода, темная, брызнула Айзеку в лицо, попала на одежду. Чистый мясник теперь.
Толстушка вцепилась зубами в предплечье. Ткнул ее ногой в живот, полоснул лезвием. Глаз лопнул и потек.
Но вот все бабы раскиданы по углам комнаты. Хана Фазе, хана гитарам. Кто-то мучает звонок, видно соседи. Нужно открыть, потому что тогда они вызовут ментов. А если приедут менты, то несравненная группа «Лаймон» будет давать концерты для зеков, в неполном составе.
И без всяких инструментов.
Нога у Фазы до сих пор конвульсивно подрагивает. Но это так, судорожные сокращения. Мозг живет в течение семи-восьми минут после смерти, и от него еще поступают медленно затухающие сигналы нейромедиаторов.
- Изя, это что такое... Что такое то, Изь? - забормотал толстяк Толик. Айзек не терпел, когда его так называют, даже ближайшие приятели и родственники. Он Айзек и точка! Но сейчас даже внимания не обратил.
- Эти шлюшки спятили. Перебрали с наркотой. Кстати, еще одна валялась в моей комнате, - Айзек обтирал нож подолом футболки. - Надо проверить, что там с ней. А ты пока открой дверь. Извинись, скажи, что мы уже прекращаем шум и выпроваживаем гостей.
Толик колыхнул животом, но Айзек поймал его за майку:
- Нож возьми. На всякий случай.
Одного зайца Айзек убил. Свои «пальчики» стер, и теперь в случае чего, на тесаке будут отпечатки Толика.
Он прикрыл дверь.
Шесть трупов. Точнее, семь. Еще одна девка в его комнате.
Из прихожей доносится грохот и возня.
Айзек кинулся туда, по ходу дела раздумывая, что сказать ментам. А что тут скажешь? Кажется, «лимончики» доигрались. Теперь надо либо валить из города, либо... либо что?
«Но они же набросились сами! Наркота... у них в крови найдут и ширево и спирт».
Но в прихожей по полу катался Толик и соседка. Она рычала и шипела, нож валялся возле порога. Толик молотил ее кулаками, но баба давила на него всей массой. Жирнячка с верхнего этажа. Постоянно приходит поскандалить, ей и самой-то в кайф поорать, выплеснуть дерьмо.
Айзек подхватил тяжелую бронзовую статуэтку. Лев борется со змеем. Черт знает, откуда она взялась, абсолютная безвкусица. Айзек поднял «монумент» и опустил на темя женщине.
Соседка всхлипнула и отключилась.
Сзади шаги. Девка из спальни. Руки по швам, под глазами синяки, спутанные волосы закрывают половину лица - похожа на героиню из «Звонка».
Толик меж тем вскочил и выставил ножик как клинок. И всхлипывал. Из разбитого черепа соседки медленно текла кровь - уже небольшое озерцо. Сейчас лизнет дыру в носке, на пятке Айзека.
- Агрхх-хшх... - девчонка зашипела и подняла руки, но увернуться от статуэтки не успела.
Отлетела к стене и стекла по обоям, закатив глаза. Айзек кивнул:
- Вот так-то лучше будет. Теперь видно, придется поджечь квартиру. Или у тебя есть другой варик?
- С чего это они... с чего? - заикался Толик. Айзек перешагнул через труп соседки и хлопнул дверью. Помучил замок и накинул цепочку.
- Не знаю, - пожал плечами Айзек. - Но, кажется, концерт окончен.
***
Из окна виден «Лендровер», стоит во дворе. Если знать наверняка, то можно. А так... Хотя сомнений почти не осталось.
Происходящее круче, чем приход. Айзек лизал марки и хавал колеса, но не как Фаза. Редко. Но пару раз были такие ощущение... вот как сейчас. Когда знаешь, что на самом деле то, что ты видишь - происходить не может.
Но все-таки происходит.
- Изя, так мы чего... так и будем здесь сидеть?
Толик заводил беседу раза три, за последние пару часов. Сначала он был в коматозе, лишь что-то бормотал, конкретно к Айзеку не обращаясь (тому пришлось затолкать приятеля под холодный душ). И вот он, серый и ноздреватый как сырое тесто, подрагивал:
- М-мы ж долж-жны ч-что-то д-делать... Из-зя, ч-что ДЕЛАТЬ?
- Называй меня Айзеком - сколько раз повторять?
- Извини... - всхлипнул толстяк. Айзек отошел от окна и взял пачку сигарет. Прикурил, и сизые завитки поплыли к потолку.
- Мы не можем сидеть здесь ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ! - взвизгнул Толик. - С ТРУПАМИ!
- Если не прекратишь голосить, я выкину тебя из квартиры.
Толик притих. Он знал: когда Айзек говорит таким спокойным, проникновенным тоном - жди беды.
Они вместе и основали группу «Лаймон», четыре года назад. Начинали с клубов-рыгаловок, наполненных малолетками, и постепенно доросли до «чеса». Постепенно развивались и...
Айзек их всегда заводил. «Нужно работать, работать... репетируем!». Айзек искал студии, залы для репетиций, решал траблы с жильем и людьми, недовольными соседством с панк-рокерами. Он продвигал, тащил группу за уши из дерьма, находил связи, вел переговоры... Он - мозг и одновременно сердце группы.
Толик с Фазой и шагу ступить не могли бы сами, а если и попробовали бы, то сразу поняли: дело зряшное. Айзек всегда выбирал наилучший, кратчайший путь.
Плюс, ему способствовала неимоверная удача. Не затеряться в толпе говнорокеров, не спиться и не слететь с копыт от наркоты, записать неплохой альбом и продать его, что самое главное - может не всякий.
Он писал тексты, простые, но не лишенные смысла. Он отлично пел и виртуозно играл на гитаре, гораздо лучше Толика.
- Теперь всему конец, - озвучил Айзек мысли, мелькавшие в глазах Толика. И улыбнулся так, что Толик на мгновение подумал, что это очередная фишка Айзека, вроде того пиар-хода, в соцсети «разбей свой инструмент». Цепочка получилась вроде той акции, с обливанием ледяной водой. - Я думаю, что мы можем попробовать.
- Попробовать что? - спросил Толик и плюхнулся на диван. Квартиру уже пропитал вязкий, сладковатый дух и от него свербело в носу. Айзек выпустил дым сквозь ноздри.
- Видишь тот джип? Нам нужно попасть туда.
- Изя... Айзек... Как же мы его заведем?
- О, - Айзек усмехнулся. - Я думал, ты скажешь, что воровать нехорошо! Растешь. Я наблюдал за водителем. И за той девкой, в юбке и лифчике. Пока ты мылся, я наблюдал за ними. Видишь там пятна? Подойди сюда, посмотри. Да не дрожи ты, как баба, в самом деле.