А потом - удар по ушам, рвота, чуть ли не до крови.
И оказывается, всему виной новая несущая частота. Верить в это или нет? Должно быть, я что-то пробормотал, а может, Вениамин умеет читать мысли. Потому что он спросил:
- А вы задумывались, почему на земле все происходило ТАК, а не иначе? Почему люди рождались и умирали, почему создавали семьи? Что управляло, так скажем, древними инстинктами? Природа?
- Может и природа. Я в таких делах не силен. Курс биологии, помню, еле одолел в школе.
- Хорошо. Поясняю. То, что мы зовем Зовом Природы - регулируется не только внешними механизмами, но и внутренними. Это двухстороннее взаимодействие. Человек как лампочка: горит изнутри, накаляя себя, и сам излучает свет, вкупе с другими такими же лампами.
- Слишком много примеров, - пробурчал Рифат. - Так вы писатель? Может, чересчур увлеклись своими книжонками? Фантастикой?
- Ну, книжонками... - слышно было по голосу, как оскорбился Вениамин. - Книжонки тоже, знаете, не из воздуха берутся. В каждом из нас дремлет черный омут, варево архетипов - древних представлений, опыта, накопленного предками. А наша цивилизованная, рациональная оболочка тонка, как скорлупа, по сравнению с этой необузданной, хаотичной массой. Информационное поле нашей планеты тоже хранит древние архетипы, причем не только хранит, но и управляет нами с их помощью.
- Здорово, - сказал я. - Но все равно - попробуй осмысли. И сейчас, типа, изменилась несущая частота, да?
- Ритуль... иди уж сюда. Вся в грязи перепачкалась! Да, вроде того, - Вениамин кивнул, явно потеряв суть беседы. Тут же осмысленность вернулась в его серые, тоже будто бы пепельные глаза. - Ладно. Нам сейчас главное найти еды. А вот как раз, домишко. Значит, чуть впереди будет деревенька, или даже поселок. У нас есть автомат, так что ситуация несколько облегчается. И усложняется одновременно. Рита! Сказал же.
- А чиво я? - часто заморгала девчушка. - Пап, а ты хочешь кууушать?
- Немного.
- А я сильно-сильно хочу!
- Автомат есть у нас, - подчеркнул Рифат. А я пихнул его локтем. Он окинул меня неодобрительным взглядом, а у меня в желудке снова заворочался еж, в преддверии «веселухи».
Я вспомнил Ашота, его семейку, и подвал с людьми. Я дал себе слово, что если у меня будет второй шанс, я использую его.
Кто знает, что нас ждет в этой деревушке.
По коже мурашки. А день такой легкий, теплый - уже чуть ли не летний, только душно.
Один дом, другой. Саманные хатки, с облупившейся побелкой. Чуть дальше - с камышовой крышей. Я такие видел в детстве, под Таганрогом.
И тишина. Давит на уши, давит.
Грунтовая дорога, камешки. Заборчики с двух сторон. Нет такого ощущения, что кто-то за нами наблюдает, но в груди все равно шершавая ледышка. Холодит изнутри, царапает. Рифат держит «калаш» наготове, поворачивается из стороны в сторону. Теперь уже никаких разговоров.
Может, мы встретим здесь бабку-в-ванне. Может, местного «Ашота», не обязательно кавказской национальности.
И хоть бы один пес залаял.
Свернули направо. Здесь аллейка усеяна опавшими листьями. Это орехи растеряли почти всю свою крону. Вороны каркают на голых ветвях и сбрасывают вниз орехи, чтоб расколоть.
Скри-ип. Лязг. Калитка покачивается на ветру. Я вспоминаю опять документальный фильм про Чернобыль. Наверное, так выглядят городки после эвакуации.
В окнах домов почти не осталось целых стекол, а вот, на стене, прямо на деревяшках фасада, кривые буквы:
ПОШЛИ ВСЕ НА ХРЕН
Как оберег.
- А что там написано? - потыкала Рита пальчиком. - Пэ-о-ша-эл-и... Папа! Что написано там? П-о-о-ш...
- Рит... Погоди.
Скри-и-ип. Лязг.
Я почему-то сразу решил, что мы зайдем туда.
Двор захламлен осколками шифера и кирпича, огород будто перепахал ковшом трактор. Крыльцо выкорчевано с корнем. Трудно заставить себя идти, когда не знаешь, что тебя ожидает.
Скрипят ступени. И входная дверь, щербатая, из истлевших от времени досок - тоже скрипит. Рифат дернул ручку на себя, снизу доски крыльца заскребли камни, сдвигаемые дверью.
Пахнуло сырой гнилью, камышиной.
- Крыша течет, - сказал Вениамин. - Сыро в доме-то. Что, обследуем? Вы чего такие бледные?
- Так, ничего, - ответил я.
В доме не оказалось никаких ловушек (подвала с людьми), сумасшедших хозяев. Но и продуктов тоже. На кухонных полках пыль и круги от банок, которые некогда там стояли.
Видимо, тревога меня никогда не покинет. Так и будет сидеть в груди, и подтачивать, подтачивать, как личинка древотеса.
Пару месяцев назад я мечтал о карьере художника. Радовался, если наклевывался вариант с иллюстрациями, любил свою девушку, просиживал штаны на парах, вместо лекций зарисовывая карикатуры на преподов. У меня были чаяния и надежды, как и у всех людей, желания были. А теперь моя мечта - поджарить хороший кусочек свинины, и съесть его прямо так, разрывая мясо пальцами и зубами.
- Хоть шаром покати, - пробурчал Рифат. - О-па! Перец. Еще бы картошки найти...
- Можно поглядеть в погребе.
- Нет! - воскликнули мы с Рифатом в один голос. И меня тут же стал разбирать смех. Риточка тоже захихикала, ковыряя в носу, а Вениамин переводил взгляд то на меня, то на Рифата.
- В чем, собственно, дело?
- Мы напоролись как-то на людоедов. Они держали в подвале... Ну ты понял. Отсюда такая нервозность.
- На людоедов? - переспросил Вениамин. - Шутите?
- Нет! - ответил Рифат. - Ладно, здесь больше ничего. А, вот еще хрень, сахар что ли... - он лизнул палец и сплюнул: - Фу! Лимонная кислота. О! - он подхватил коробок и потряс. Открыл, и тут же довольная улыбка пробежала по бороде. Потом он спрятал спички в карман.
- Теперь осталось найти снедь. - Я крутнул водопроводный кран и оттуда понеслось утробное шипение. Рифат изогнул бровь, глядя на меня, а я усмехнулся.
- Но как же это - людоеды? Не верится. Даже у нас в общине творилась всякая мерзость, но чтобы такое...
- У вас в общине, значит, было получше с продуктами, - сказал Рифат.
- Как вы думаете... - начал я, и у меня тут же в горле стало першить. Может и от пыли, конечно. - Они потом... все станут такими? Эта частота - она действует? Мы так прикинули, что воздействию Импульса подверглись только зрелые девушки, женщины... Ну, у тех у кого уже проходят менструации. Мы ошибаемся?
- О, интересно, - Вениамин окинул меня таким взглядом, будто увидел впервые, а в кухню внезапно проник яркий луч света.
Тревога из груди никуда не делась. Может, это лагерь женщин? Ведь должны они где-то... Где-то - что?
Чем они вообще нынче занимаются?
- Ну да, - кивнул я. - Интересно. Мы встретили девушку, шестнадцатилетнюю, - я сглотнул и сердце пощекотали мелкие иголочки, а в груди возникла теплота. - У нее еще не было менструаций, и она... была вполне адекватна. И если взять вашу дочку - то же самое.
- Да, я об этом задумывался... - Вениамин почесал в голове. - Но не так предметно.
- Больше думал о вопросах вселенского масштаба? - усмехнулся я.
- Точно так. А где сейчас эта девушка?
Теперь уже ком в горле, соленый.
- Мы как раз ее ищем. - Я больше ничего не добавил, но Веня наверно, и так все понял. А ведь я еще думал, что он какой-нибудь лазутчик, и хочет завести нас в логово мародеров. Да и с деревней я до последнего сомневался, как, наверное, и Рифат.
- Выйдете вы, наконец? Застряли в дверях... нам жратву искать надо, а они все базарят!.. Что за люди...
- Не ругайся при ребенке, - бросил я и простучал подошвами по ступенькам. Хоть и разбухли после дождей, а все равно - скрипят. Странно.
- Да я и не ругаюсь. Просто вы уже меня достали!
- Достали! - притопнула Рита ножкой.
Послышался гул. Сразу ударил по ушам так, что заболели барабанные перепонки. Рифат что-то крикнул и дернул Вениамина назад, в дом. Я подхватил Риточку. Действовал на автомате, а после над домом пролетел самолет. Низко, и с таким резким воем, что у меня заложило уши.