Рамис кивнул, и, не говоря ни слова, выскочил на улицу. Дверь так хлопнула о косяк, что Айзек подумал, уж не сложится ли «штаб» как карточный домик.
- А тебе жизнь видно, не дорога? - пробурчал Пантелей. - Чего на рожон прешь?
- А чо он лезет? - у Попса над верхней губой выступили мелкие капельки пота. - Пошел он в жопу!
- Держи себя в руках! - рявкнул Сандро.
- Что мешает ему перехватить у кого-нибудь калаш и застрелить тебя? - задумчиво протянул Пантелей, почесывая кончик носа указательным пальцем. Вновь бросилось в глаза, что ладони недостает мизинца. - Может, и не стоило его на улицу отправлять.
Теперь и Попс тоже побледнел. А Кенни издал непонятный звук: это мог быть и кашель и смешок.
Солдат-Андрейка звякнул заслонкой и подкинул в буржуйку дров. Запахло паленой сыростью. Айзек отпил чаю из кружки.
- Есть варианты с бомбами? - спросил Айзек. - Ты что-то говорил же, насчет того, что мы можем скинуть на Королеву подарочки.
- С атомными, ты имеешь в виду? - крякнул Пантелей. - Вам бы все попроще. Бомбой херакнуть - и аут. А жить ты, потом, где будешь? В радиактивном облаке, в пустыне зараженной? Пускай так, но кроме того, - Пантелей шмыгнул носом и обвел всех взглядом. Сандро задумчиво кивал, Попс потирал переносицу. - У них бомбы тоже есть. Нет, это не выход. Да и кто знает, как с «атомками» обращаться-то? Нет специалистов таких. Скидывать боеголовки вручную? Тоже не вариант, вот вообще. А человечка нужного нет, чтоб подсказал.
- Я чувствую: что-то происходит, - сказал Айзек. - И если мы и дальше будем тянуть...
- На одно твое чутье мы положиться не можем, - насмешливо протянул Сандро. - Если ты, конечно, не тот самый провидец, о котором пел все это время.
Айзек не изменил выражение лица. Он молча глядел на Сандро, а тот улыбался.
- Ладно, - кивнул Пантелей. Потом встал и зашагал по комнате, скрипя половицами. - Нет, ты серьезно?
Он зачем-то подошел к окну, вгляделся в серую муть.
- Нет, ты сам подумай... Не у одних нас есть бомбы. Мы вообще ничего толком не знаем. Знаем только, что часть мужиков - идет туда, к ним. Как зомби. Что потом с ними происходит - неизвестно. Она знает про нас все, мы про нее - ничего. Такой расклад. А в войне, ты думаешь, что самое главное? Люди, бойцы? Грамотные командиры? Отвага? Оружие, в конце концов? Да, все это важно. Но информация - важнее.
Андрейка поворошил поленья в буржуйке, кочергой. Пантелей скрестил на груди мощные руки и забасил:
- Поняли, хлопцы? Мы можем рассчитывать на подкрепление еще тысяч в десять-двенадцать, не больше. Итого, получается скудноватая армия. Но не забывайте, сколько людей убито. По прикидкам одного умного человека - три четверти мужского населения планеты. Из оставшейся четверти - больше половины подалось в бродяги. Еще одна часть, обширная, будем называть вещи своими именами, под властью Королевы. Она очень быстро прибирает их к рукам и через каких-нибудь два месяца уже можно и не мечтать о том, чтоб прорваться и убить ее. Вот тогда реально, можно сразу скинуть «конфетку», - Пантелей крякнул. - Хуже не станет.
- И все мы сгинем в пламени, во тьме ночной глуши, - продекламировал Айзек.
- Вот именно, - кивнул Пантелеев.
- Кроме того: с чего ты собрался запускать бомбы? Ракетоноситель есть? - спросил Сандро.
- Да с тех же самолетов можно, - пожал плечами Айзек.
- Отлично. Атомную бомбу, на наших кукурузниках... - Сандро визгливо расхохотался, но его смех никто не поддержал. - Это пустая болтовня.
- Мы же проводим бомбардировки. Что мешает сбросить хорошенькую атомную малышку? - спросил Попс.
- Отсутствие мозгов, - загнул палец Пантелеев, - неопытность, некомпетентность. И здравый смысл, наконец, - он загнул последний, четвертый палец - мизинец отсутствовал. - Достаточно?
- Ну, не знаю - пожал плечами Попс. - Когда вопрос стоит таким образом, все средства хороши. А если завтра ВСЕ уйдут к Королеве? Что тогда, а?
Айзека кольнула ледяная иголка. Последние два дня он варил эту мысль в котелке, как походную кашу. И теперь она перепрела, и ползет из ушей, ползет.
Они могут уйти ВСЕ. На самом деле. Он сам может пойти, вместе со всеми, а потом вытащит штык-нож, и на ходу отрежет собственные причиндалы. Вот и вся война.
Вопрос: Королева копит силы? Аккумулирует энергию?
- Эй! - дверь заскрипела, стукнула о стену. - Пока ви тут сидите, беспредэльщики ворвались! Быстро давай, ле!
Никто толком не понял, что там кричит Рамис, но как по команде, повскакивали из-за стола и рванули на выход.
Айзек поплелся последним.
***
- Я уже не могу! Блять, что делать?! ЧТО ДЕЛАТЬ?!
- Риф-ф-ат, уу-у-с-спокойся, - зубы стучат, весь дрожу. Прямо нутро выворачивает наизнанку.
Мы держим Риточку по очереди. Я только-только избавился от груза, передал Вениамину девочку, треморными руками. Он тоже весь сотрясался, молча. Вода холодная - прибывает и прибывает.
Уже по шею. Риточка не плачет, и от этого вдвойне страшней.
- ПА-МА-ГИ-ТЕ! - орет Рифат. - СПА-СИ-ТЕ, ЛЮ-ДИ!
Мне сразу вспомнилась «Бриллиантовая рука». Ничего не могу с собой поделать: грудь изнутри щекочет смех, пополам с ледяным крошевом.
Вениамин, наверно, думает, что я спятил, но мне как-то все равно.
Сейчас имеет значение только вода.
Мимоходом думаю об Оле. То есть - об Ане. Или о ком я думаю? О той, кого люблю?
Отстукиваю зубами, прикусил язык. Во рту - солоно. Кого я люблю? Сейчас замороженное сознание не может подсказать ответ на этот вопрос, да и собственно, вопрос этот следует задавать не сознанию.
Рифат рычит, а мы мне вода под самое горло. И чуть выше.
Рифат палит из калаша вверх, по разбухшим от влаги палкам. Короткая очередь, пули вплавляются в древесину, как в пластилин.
Толку, конечно, от такой стрельбы нет.
Я случайно заглатываю воду, вместе с листиками и горелыми спичками: как раз при свете последних Вениамин рассматривал мой блокнот. Теперь размокшие листья плавают где-то в коричневатой жиже.
Со стенок погреба отваливаются пласты земли.
- Не стреляй! - говорит Вениамин быстрым, холодным голосом. - Срикошетить может...
- Да я лучше пущу себе пулю в башку, чем буду как... Как щ-щенок в ведре... Как говно в проруби! - Рифату в рот тоже попадает вода, и он фыркает и откашливается.
Мы уже плывем, не чувствую ногами дно погреба. Я подхватил лестницу и долблю стенку, Вениамин поддерживает Риточку, и она уцепилась за край обломанной ножки. Рифат продолжает тратить энергию, я мимоходом думаю о «калаше». И раньше слышал, что автомат этот может стрелять под водой, но как-то не верилось.
Сверху что-то заскрежетало. Лязг, писк.
Как будто грузовик пыхтит. Или кажется? Или это огромный зверь - тот, из чащи, тот, что приходил ко мне в кошмарах?
Снова думаю об Ане. Где она сейчас? И об Оле. В груди, несмотря на ледяную жижу, разливается тепло, как от доброго глотка глинтвейна.
В щель брызнул свет. Еще больше воды, прямо головы залило. Риточка пищит, машет ручонками, и я тоже ее поддерживаю, под спинку.
Чихаю вдруг, так что чуть не трескается череп.
Краем уха слышу автоматную трель. Рифат? И еще одна. Больно много у него патронов. Мы ведь и птиц стреляли... Откуда столько патронов?
Что-то твердое бьет в кроссовок. Снова ляпает грязь, сверху. В глаза ударяет свет, как молния, но с желтоватым отливом.
Вижу перекошенный рот. Глаза вытаращены, смотрят на меня с удивлением. Блестят искорки, пляшут. Это блики, танцуют на воде, дрожат поверх зрачков. Рифат хрипит, как пробитая камера, и цепляется ногтями за стенки погреба, а земля осыпается. Свежий воздух, свежий воздух... Рита плачет, пыхтит Вениамин.
А мне уже все равно. Пусть себе волнуется кто-нибудь другой. Я ухожу в холодную толщу. Вниз, вниз...
Вода шумит ушах...
Нужно нырнуть еще глубже. Кислорода в груди полно. На дне вода почему-то теплее, да и вообще, я уже не чувствую обжигающего нутро холода. Ниже и ниже. Глубже и глубже.