Келвин хмурился всё сильнее, не отрывая глаз от своей та-релки. Черты лица Гоппс отвердели, ещё резче обозначив её не-привлекательность. Видно было, как она пыталась не замечать происходящего:
— Вы, я вижу, не страдаете от отсутствия изобилия на столе, — сказала женщина ровным голосом, выбирая на десерт из вазы не-большой плод, похожий на фиолетовую грушу.
— Это — из наших запасов, сделанных на Альсании, — любезно пояс-нил Сказочник.
— Странно, — продолжала она, чувствуя, как во рту растекается ароматный кисло-сладкий сок. — Такой большой стол для такого маленького экипажа… Мне кажется, вашим кораблём должно управ-лять большее количество людей.
— Вам не кажется… Но остальных сейчас нет на борту «Ворона». Они…. Как бы Вам сказать?.. Они взяли отпуск, — благосклонно ответил за Келвина Сказочник.
— Отпуск? — удивилась Гоппс. — Судя по количеству свободных сту-льев шесть человек одновременно взяли отпуск и капитан им это позволил?
— Не шесть, а семь, — поправил её Келвин. — И, по-видимому, этот от-пуск оказался для них бессрочным…
— Они что — не собираются возвращаться?
— Нет. Они не могут возвратиться.
— То есть…
— Да. Стул, на котором Вы сидите, принадлежал ранее Яну Косману.
— Я? — женщина испуганно привстала, глядя на Драма. — Простите… Я слышала, что среди ошан существует поверье, будто если новый член экипажа занимает место пропавшего без вести, то это оз-начает…
— Вам не о чем беспокоиться, — резко прервал её Келвин. — Ян Косман не пропал без вести. Он — на Гекате… По крайней мере, должен быть там.
— И всё-таки, я пересяду, — Гоппс придвинулась к Драму.
По каменным лицам ошан она поняла, что сделала что-то не так.
— Почему вы на меня смотрите с почти священным ужасом? Я же села на место Андрея?
— Андрей убрал свой стул Д-х-формопреобразователем, — барабаня пальцами по столу, объяснил Сказочник. — А стул, на который Вы сели, принадлежал… прости, кэп, принадлежит Надежде Рэндом. Вот она-то и пропала без вести в Мёртвом поясе.
— Я не знала… — Гоппс метнулась обратно.
Но Драма окончательно победила чёрная меланхолия:
— Вы считаете, что сидеть на месте человека, заражённого смертель-ным вирусом, удобней?.. Кстати, Вы знаете, что делают с мутантами на Гекате? Вам знакома статистика летальных исходов, когда вмес-то свинок и мышей экспериментируют прямо на людях?
— Ну, хватит жаловаться на свою несчастную судьбу, — хлопнув ла-донью по столу, Гоппс окончательно встала из-за стола. — То, что происходит с вами и вам подобными, пусть, жестокая, но необходи-мость для землян. Это — плата за риск, на который вы, кстати, идёте без принуждения, следуя зову своих диких страстей.
— О Вас же подобного не скажешь, мисс Гоппс, — насмешливо заметил Келвин. — Тем не менее, в случае несчастья, расплата и для Вас и для нас будет одинаковой. В лучшем случае — Карантин.
— Ошибаетесь, капитан, — холодно возразила Гоппс. — Я здесь тоже по вине страсти… Выбрав для бегства от самой себя наиболее отда-лённую колонию Земли, я истратила на билет последние свои сбере-жения. Когда же я поняла ту простую истину, которую мимоходом мне изложил недавно Сказочник — от себя не убежишь — то единст-венной возможностью вырваться из убогого Утиного Носа и вернуться на Землю оказались Вы.
— И Вы рискнули?
— Да. Но не волнуйтесь за меня. Я всё продумало. Во-первых, я не сделаю во время поездки ни одного шага за порог корабля, во-вторых, с момента первого вашего выхода в неразведанный кос-мос… и даже с этого момента я переселяюсь в лабораторию, имеющую надёжную изоляцию от других помещений корабля. Я пола-гаю, при этом мы испытаем обоюдное облегчение. Прощайте, джентль-мены удачи, — двери за оскорблённой отчуждением экипажа женщиной мягко закрылись.
— М-да-а, — машинально вертя в левой руке вилку, задумчиво произнес Келвин. — Редко с такой ясностью понимаешь глубину пропасти, ко-торая пролегла между подобными нам и остальным человечеством.
— В открытом космосе все пропасти бездонны, капитан, — Сказочник глядел на Келвина с чуть затаённой улыбкой в глазах, — но именно такие пропасти имеют свойство гипнотизировать человека, при-тягивать его к себе. Они рождают в нас неистребимое желание преодолеть их.
— Ты хочешь сказать… удивлённо приподнял бровь Келвин.
— Он хочет сказать, что человек, лишённый социума, либо задох-нётся в собственной ауре, либо его потянет к обществу… Изви-ните, я здесь забыл один микрофильм, — Пьер не спеша подошёл к кухонному комбайну и облегчённо вздохнул. — Вот он. Кстати, эффект коллективности свойственен не только биологическим су-ществам. Я сейчас, как раз, просматривал в атласе серию компьютерианских минералов и наткнулся на дайефрегм, который пере-вернул все наши представления о физике мира. Его раньше использовали в инверторах звездолётов для инициирования эфирного резонанса… Непозволительная роскошь… Этот камень обладает неисчерпаемой возможностью противостоять энтропии Вселенной. Его полиметаллическая структура на основе берилло-алюмоциркониевого сплава позволяет ему накапливать а потом переизлучать в более коротком диапазоне электромагнитные волны… Нево-образимый каскад электронных S-p —? — переходов, немыслимые гиб-ридные орбитали, образующие фокус переходных доменов, — увле-чённый Пьер не заметил, как поскучнели лица Сказочника и Кел-вина. Посчитав за внимание вежливое молчание, он оседлал люби-мого конька и понёсся во весь дух, до предела используя столь редкую для него возможность высказаться по любимому пред-мету. В общем-то за это нельзя ему пенять — как мысленно заме-тил Сказочник. Тема минералов в разговорах у экипажа не пользовалась той популярностью, какая была свойственна, например, теме контакта с неизвестными и известными цивилизациями, коммерческому прогнозу, вопросам навигации, или, на худой конец, обсуж-дению похождений бравого штурмана Влада. Впрочем, пыл, с которым геолог излагал свои знания, невольно захватил Сказочника и Кел-вина. Тем временем, выбравшись, наконец, из дебрей специальных терминов, Пьер перешёл к более простым вещам:
— Универсальность дайефрегма заключается в том, что он имеет свойство перестраивать свою молекулярно-электронную структуру таким образом, что пик поглощения им электромагнитного излучения всегда приходится на пик спектра электромагнитного поля, его окружающего. А уникальность в, так сказать, социальном плане… Как показала практика использования дайефрегма в качестве на-копителя антивещества, через некоторое время его эксплуатации кристалл переходит в новое состояние, близкое к абсолютно черному телу. То есть, он начинает поглощать электромагнитные волны без последующего переизлучения. Когда же уровень накоп-ленной в нём световой энергии начнёт превосходить чудовищную ёмкость кристалла — камень взрывается с неимоверной силой… Если бы не вера в неуничтожимость материи, то можно было бы подумать, что она вместе со своими атрибутами — пространством, временем, качественностью и прочим — исчезает внутри взрыва в никуда. Именно использование этого свойства дайефрегма, в вой-не с Империей позволило нам выстоять, отбросить захватчика к Геркулесовым столбам. Но это же свойство заставило инженеров искать замену дайефрегму, что оказалось чрезвычайно трудно. Прежний способ использования предварительно запасённого анти-вещества был не только неудобен, так как подразумевал под со-бой наличие в звездолётах гигантских сверхсложных контейнеров для хранения горючего, но и опасен в плане защиты от нападения, не говоря уж о плохой управляемости модуляциями эфира в момент расплющивания.
После ста лет сложнейших экспериментов замену дайефрегму всё-таки нашли. Вы знаете — это современный ИУС — излучатель узкополосного спектра. К сожалению, он имеет огромный недоста-ток. Если дайефрегм способен переизлучать? — кванты излучения термоядерной реакции непосредственно в протон-антипротон, позитрон-электронные пары, то ИУС усиливает лишь опре-делённый спектр электромагнитных волн, отличный от пика из-лучения, сопровождающего термоядерную реакцию. Расплата за безопасность, непозволительная роскошь — новое специальное и очень дорогостоящее горючее — анигизон, который состоит из насыщенного раствора солей сверхтяжёлых элементов. Увы, рас-сеянный в космосе водород для получения антивещества уже не годится.