— Тина, что тут написано? — я сам не мог прочесть по эльфийски.
— Аэл из дома Мечей вызывает на поединок Ара Чужого. Поединок для изучения силы тени. Бред какой-то. Он самовольно вписал тебя в список и вызвал, ему же влетит за это. Тебя нельзя вызывать. Ни тебя и никого из нас, никого, кто первого года обучения.
Я обдумывал ситуацию. Так-то я не против этого и сам хочу многое проверить, уж очень хорошие перспективы вырисовываются, да ещё и дополнительных баллов заработать. Но поступок он совершил и впрямь не тривиальный.
— И куда только его лидер смотрела, ей же тоже достанется, как и всей группе?! А ты чего улыбаешься?
— Он не первогодку вызвал на поединок, а магистра магии. Чувствуешь разницу? Изучение не моей силы, а тени. Вот же изворотливый.
— Всё равно он на этой неделе поединок уже проводил и…
— И он его не смог провести по причине? — перебил я Тину.
Тина задумалась и крутила ситуацию с разных сторон.
— Знаешь, а ведь и вправду может прокатить. Изворотливый, это не то слово. И как только в голову такое ему могло прийти? — с сожалением закончила она. Я посмотрел на неё. Ну да, жалеет, что сама до такого не додумалась. — Ну, запрет о том, что в год можно одного противника только раз выбирать, он точно обойти не сможет.
С этими словами она взяла и вызвала меня на поединок, то есть прописала на следующий день уже своё имя. А на мой немой вопрос пояснила:
— Это же какой позор будет, если лидер группы будет стоять в очереди и ждать поединка со своим членом группы! Тут сейчас такая очередь на тебя появится…
Даже если и не появится сегодня, то я всё сделаю, чтобы она обязательно появилась. Если есть возможность усилить магическое ядро, то ею нужно воспользоваться. Я поставил Аэлу время на семь часов, и мы направились завтракать.
— Ты уже несколько дней подряд по вечерам опустошаешь своё ядро в накопители. Это вредно. В твоём возрасте очень вредно. У тебя же есть среди людей знакомые маги, хоть раз слышал, чтобы они этим занимались?
Я задумался. Я-то слышал, но это было исключительно для своих собственных целей, чтобы зарядить свой собственный артефакт.
— Почему вредно?
— Пока организм не сформировался, это вредно. Всех тонкостей я не знаю, думаю, что если бы твои… — сделала она паузу, подбирая слова, но так и не подобрала, — ежедневно не кормили тебя такими деликатесами, то ты бы уже и сам почувствовал сильное недомогание. Я не знаю, почему истерэ это делает, но ты должен отказаться… как максимум не чаще одного раза в неделю и то это много. Это, конечно, увеличивает объём ядра и ускоряет скорость его восстановления, но есть предел, который переступать нельзя. Я без тебя запретить ей не могу. Ты как бесхребетная овечка, добровольно идёшь на убой.
— Я ей доверяю. Так что спасибо, но нет.
Вот и первый конфликт внутри группы назревает.
— Она мой наставник, — решил я пояснить свою позицию. — И я либо полностью выполняю все её требования, либо от неё отказываюсь. Промежуточные варианты это «лебедь, рак и щука»… Потом расскажу эту басню.
Я догадываюсь о причинах, но посвящать в это посторонних не собирался. Мы зашли в трапезный зал и оказались последними. Все остальные группы уже уплетали за обе щёки. Серьёзные то все какие, сейчас исправим.
— Эй, ты… да-да, я к тебе обращаюсь, эльф из дома Мечей, который в случае опасности в первую очередь хватается за свой маузер, — от такого наезда Аэл опешил и хотел что-то возразить, но кто ж ему даст это сделать? — Ты не знаешь, что это такое? Маузер — это такой вид лука со стрелами. Сегодня в семь вечера ты познаешь страх и ужас, потому что Хаггар принимает твой вызов.
— А кто это? — во-о-от, как и следовало ожидать. Про первую часть моего оскорбления он уже забыл, а теперь ему уже поздно что-либо возражать, так что для всех он будет эльф из дома Мечей, хватающийся за маузер. Я широко улыбался и наблюдал, как до него доходит вся подоплёка моей шутки, и смешки окружающих это подтвердили. Попробуй теперь проявить всю свою изворотливость, а я уверен, что позывной Маузер тебе обеспечен. — А это великий орк, один из сильнейших воинов и бывший вождь уничтоженного клана Змеи. Но ты можешь приходить пораньше, я слышал, что бледнолицые сдаются без боя, и тогда я освобожусь в шесть.