Можно не утруждать себя чтением надписи на бронзовой музейной табличке, я и так могу сказать, что этому стражу времени далеко за три сотни лет, а то и по более. Что-то, правду сказать, есть в этих столичных атавизмах, застрявших на улицах города из давних эпох, эдакое мистическое и тревожное. И в то же время удивительно притягательное…
А вот и он, Храм Воскресения Словущего, то есть «так называемый» Храм Воскресенья, ибо, как объяснил мне с дочерью тогда экскурсовод, храм такой один и место ему в Иерусалиме, а этот, как и сказано так называемый. Вроде как называвшие его извиняются перед истинным храмом, что ли?
Вышло так, что к церкви я подошёл аккурат за пять минут до девятнадцати часов. Дневная жара уже час как стала спадать, а усталый асфальт щедро отдавал тепло и без того перегретому вечернему воздуху столицы, когда услышал за спиной приближающийся звук тихих шаркающих шагов.
— Интересный выбор, — я обернулся и увидел стоящего за моей спиной пожилого человека в длинном сером плаще и фетровой шляпе, чувствовавшего себя довольно комфортно, несмотря на царящую целый день жару. Человек, а точнее, болезненного вида глубокий старик с серой пергаментной кожей, смотрел на меня открыто и с интересом. На губах его играла едва заметная ироничная улыбка.
— Тоже неравнодушны к наследию старой Москвы? — никак не изживу неудобную привычку отвечать вопросом на вопрос. В особенности, когда меня считают за дурака. Явно же, исходя из времени и места, это тот, кто мне нужен. Не люблю праздных расспросов в принципе. Видимо, моё внутреннее недовольство отразилось на выражении лица.
— Неравнодушен? — седые брови старика смешно изогнулись домиком, — позвольте не согласиться, — похоже, он решил поиграть со мной в какую-то дурацкую игру, — мне как раз абсолютно всё равно, какими домами застроен этот мегаполис. Да и, честно говоря, все населённые пункты этой реальности. По мне, так гораздо практичнее убрать к чёртовой матери с поверхности вашей многострадальной планеты всю эту плесень цивилизаций и её остатков…кхе-кхе.
Старик закашлялся и полез во внутренний карман плаща за платком. Я же постарался сохранить равнодушное выражение лица, хотя резкий переход эмиссара на подобный тон несколько удивил. Разве он не должен располагать меня к себе? Это же азы вербовки, какого бы уровня она ни проводилась.
— Да вы не стесняйтесь, Гавриил Никитич! Или вам больше нравится, когда вас зовут Гавр? Посылайте старого дурака с его подходцами и спрашивайте прямо, чего ему нужно! Вы ведь этого целый день хотели? Не так ли?
— Значит, эмиссар всё-таки вы?
— А вы видите здесь ещё кого-нибудь, Гавриил Никитич? — старик демонстративно обвёл абсолютно пустой переулок. Хотя нет, там, ближе к выходу на Тверскую, справа на детской площадке я заметил силуэты нескольких мамаш с колясками. Но были они от нас довольно далеко. — Можете обращаться ко мне куратор, проводник, инструктор, если хотите. Хотя я предпочёл бы пока по имени-отчеству. Старомоден-с, дас-с, — он приподнял шляпу и отрекомендовался: «Елисей Николаевич Донской, к вашим услугам».
— А как же… простите, — я немного замялся, — думал, честно говоря, что будете выглядеть несколько иначе.
— С чего бы вдруг, позвольте спросить? Рогов и копыт, если вы об этом, не держим-с. Как, впрочем, и сенсорных экстракраниальных органов рецепции.
— Чего?
— Глаз на антеннах, торчащих из головы!
— А-а-а…шутите?
— Ноблес оближ, Гавр. Так ли уж важно, как выглядит представитель сил, которые пошли с вами на контакт и хотят предложить выгодные условия существования?
Старик так и сказал «существования», смакуя это слово, словно леденец на палочке.
Эмиссар терпеливо ждал, не мешая моему внутреннему монологу. Он всё так же грустно улыбался и периодически поглядывал на небо, куском проглядывающее среди крыш окружавших домов, да жмурился на нет-нет пробивающиеся лучи закатного солнца.
— Значит, вы и уполномочены в подробностях объяснить мне условия нашего сотрудничества, Елисей Николаевич? Быть, так сказать, моим ведомым?
— Именно, дражайший Гаврила Никитич! И даже более того! — чего-чего, а энергии собеседнику оказалось не занимать. Гуттаперчевый старик, — и ведь слово нашли подходящее! Ведомый. На данном этапе мы с вами, как ниточка с иголочкой. Кстати, вы ведь дальше по переулку следовать изволили? Так почему бы нам не продолжить прогулку вместе? Заодно и совместить приятное с полезным.