— Ну что, Гавр, сам без подсказки скажешь мне, кого ты притащил?
— Ну не томите, Елисей Николаевич. Самому интересно.
— Нет. Я всё же дам тебе шанс, Миротворец. Даже без этой беседы ты сам упустил парочку деталей, указав на которые, я смогу подтолкнуть тебя к верному ответу.
— Ох, любите вы интриги, Елисей Николаевич. Да и ваш помощник что-то задерживается.
— Ничего, Искатель будет вовремя. К тому же для нашей переброски понадобится небольшая подготовка. Ну?
— Валяйте!
— Ты говорил, что захватил Алоиса, когда он со своим унтер-офицером пошли справлять нужду, так?
— Ну да.
— А перед этим они праздновали день рождения нашего демиурга, так?
— Ну, так.
— Вспомни, какого это было числа.
— Погодите, кажется, ну точно, это произошло 20 апреля.
— Ну?
— Что «ну»?
— Ох, Гавр, я был о тебе лучшего мнения. Хорошо, последняя подсказка, и не торопись. Просто сопоставь факты.
— Ладно.
— Скажи, чьим бы ты именем назвался, чтобы не называть своего? Вот так, спонтанно, с большей долей вероятности?
— Ну, не знаю. Товарища, брата, отца, наконец. Ещё можно именем кумира?
— Не множь сущности, Гаврила Никитич. Будь проще, очевиднее. Отца…
— Вы хотите сказать, что Демиург назвался Алоисом… то есть, он у нас на самом деле не Алоис, а Алоисыч, так, что ли?
— Теплее. Ну, Гавр, монограмма A. H.! Ну же?
— А…Алоисыч Г… Бл@дь! Это что, шутка? Не может быть. Этот дрищ — Адольф Гитлер?! Демиург — главный упырь всех времён и народов?! Ё…
Я смотрел на улыбающегося Странника и всё ещё не мог поверить. В голове пульсировала кровь, а лицо горело от неимоверного чувства стыда. Я пёр на себе будущего основателя тоталитарной диктатуры Третьего рейха, главу Национал-социалистической немецкой рабочей партии, рейхсканцлера, фюрера и верховного главнокомандующий вооружёнными силами Германии!
Новость привела меня в ступор на неопределённое время. Очнулся я, лишь когда в дверь номера постучали: два коротких и три длинных.
— Это Искатель, я пойду открою.
В номер вошёл высокий молодой человек в форме подпоручика, при шашке и аксельбантах.
— Артур, это Гавр. Гавр, это Артур, — коротко представил нас друг другу Странник. Искатель молча кивнул и вопросительно посмотрел на Елисея Николаевича.
— Где объект?
— В спальне. Сколько понадобится времени, Артур?
— Минут пятнадцать на Демиурга и на вас по пять.
— Отлично. Гавр?
— Что? А? Пойду освежусь в ванную, я ведь пока не нужен.
— Нет, конечно, — отвернулся от меня Странник.
В голове билась только одна мысль: не подавать виду, я всего лишь сбит с толку и мне нужно прийти в себя. Эти ребятки уже видят объект и считают, что дело в шляпе. Но Искателю нужно время. Целых пятнадцать минут. Успею. К ним у меня ничего личного. Это же надо так обосраться? Я своими руками отдам Хранителям этого гнойного пидора. И не известно где и что эта мразь сможет натворить. Но ничего хорошего от такого Демиурга, я уверен, ждать не приходится. Чем быстрее я исправлю ошибку, тем лучше. Доченьки мои родненькие, Олюшка, простите меня, но так нельзя! У меня будут ещё две попытки. Клянусь, я всё сделаю, чтобы вас вытащить! Но не сегодня…
Когда чугунная решётка чуть не выскользнула из моих пальцев на каменный пол, я едва не выругался. Но пронесло. Итак, ничего не перепутать: снял кольцо, оттянул ударник, утопил рычаг в рукоятке, поставил предохранительную чеку поперёк окошка курка и вновь надел кольцо на рукоятку и рычаг, сдвинул крышку воронки и вставил запал длинным плечом в воронку, коротким — в жёлоб и зафиксировал запал крышкой. Всё, осталось совсем немного…
Зажав гранату в руке и переместив кольцо вперёд, я сдвинул большим пальцем свободной руки предохранительную чеку. Оставалось разжать пальцы и отжать рычаг…
Войдя в спальню и встав за спинами Странника и Искателя, я, взведя курок револьвера, произнёс:
— Внимание, не двигаться. Медленно встаём и выходим из спальни! Никаких резких движений, не оборачиваться! Искатель, тебя особо касается! С такого расстояния даже гимназист сделает дырку в твоём черепе. Ни слова! Выходим, выходим!
Нужно отдать должное, анавры без каких-либо возражений выполнили мои требования, выйдя и встав спиной ко мне в дверях спальни. Я покосился на Демиурга. Тот продолжал спать сном праведника.