Ладно, по возможности, одно благое дело — хранение моих вещей — я им зачту. Если заслужат раскаянием и деятельной помощью следствию…
— А вот, Чур, ежли я попаду на каторгу, и там до меня какие уроды из давних сидельцев домогаться будут, что делать? — тенорок дрожал от любопытства и волнения. За приоткрытой дубовой дверью опытный зек делился опытом с явно недавно вставшим на преступный путь новичком. Судя по голосам, в горнице находилось только два бандита.
В небольшом, уже изученном мной глухом дворике никого не было, и крепкие ворота изнутри надежно заперты. Так что за свою спину я мог не опасаться.
— А ты не попадайся! — и довольный хриплый гогот.
— Ну, ведь раз на раз не приходится. И Сохо срок тянул. И за тобой, сам сказал, три ходки.
— Молодой был. Глупый. Как ты сейчас.
— Ну, я и говорю. Что, если попаду там… на любителей задних проходов?
Тема была от меня далека, потому я решил повернуть беседу к более интересным вопросам.
Пнул дверь. Шагнул через порог. Сказал ехидно:
— Ты для начала живым из этой комнаты выберись, убивец!
Сидящий к входу спиной крепыш повернул голову. Из его пасти торчал лист квашеной капусты. Упала и покатилась под стол деревянная ложка. Ойкнул и часто задышал юнец. Глаза Чура мне очень не понравились. Они были словно стеклянные. А еще через секунду бандит накренился и рухнул почти к моим ногам.
Я наклонился, нащупал пульс. То есть, попытался это сделать. Было несколько угасающих по силе толчков. И все.
— Помер, однако, — без всякого сожаления произнес я. А как еще относиться к смерти обезглавившего вас человека?
Через секунду с табурета повалился долговязый юнец. Хорошо, хоть брякнулся на колени передо мной, а не отключился на время или насовсем…
— Простите мя, мессир, ибо грешен… — заплетающийся язык, закатившиеся под веки зрачки. Похоже, паренька при виде ожившего покойника понесло по религиозно-мистической волне. Не самый худший вариант — исходя из необходимости его полной искренности, а также при учете судьбины гнома. Хотя, тому где-то тоже повезло — умереть мгновенно и от изумления это все же менее болезненно, что быть разорванным лошадьми. Установленное королем Зура Беганом наказание за покушение на меня, между прочим.
И чтобы на такое преступление решился глава тайной службы? Даже не понимаю, что его на подобное могло бы подвигнуть. Насколько я знаю, это патриот страны, беспредельно преданный правящей династии. А все мои действия направлены то, чтобы объединить Зею под скипетром Бегана — вполне себе просвещённого, гуманного и даже высоконравственного правителя. По всем прикидкам, лучший вариант для установления мира и единовластия на этом материке. Как на настоящий момент, так и в рассуждении долгой перспективы.
— Не верил я… — продолжал блажить юноша, — согрешил, но невольно, не знал, на кого идем… а потом поздно было… прости, раб твой, во веки… жизнь забери, но душу оставь, замолви слово перед богом, что не со зла, а по незнанию…
— Тебя услышат, если правдив, — очень мягким голосом, иначе из этого раскаяного словесного бреда не вывести. — А теперь расскажи мне, кто ты, когда и почему решился на подобное злодейство?
Парнишка оказался неудачливым подмастерьем из цеха бондарей. Вместе с братом входил в городское ополчение стрелком, по пьяни потеряли оружие, потому их, на пару, на это дело и подписали. По его словам, люди из тайной стражи пообещали в случае удачи выдать на замену новые арбалеты, а командир отряда подтвердил, что забудет непростительную оплошность навсегда. Иначе — лишение прав горожанина, публичная порка, изгнание.
Что охотятся на Посланника, понял, когда было слишком поздно. Уже после того, как нажал на спусковую скобу. Успел, правда, дернуть оружие в сторону, но болт все же зацепил левую руку цели. На секунды испугался, но сразу же — грешен! горе несмышленому, несчастному! — успокоился. Решил, что если есть труп — значит, рассказы про бессмертного мессию, его богоизбранность — вранье. А от власти наказания бояться не стоит — ведь она все это дело и организовала.
Собственно говоря, ребят использовали почти в темную, и, скорее всего, не позднее завтрашнего утра от них наверняка избавятся. Очевидцев таких событий, не говоря уже об участниках, в живых не оставляют. Иначе они очень быстро становятся источниками нежелательной информации, а то и свидетелями обвинения.
— Хорошо, — подвел я итог исповеди, — ты прощен.
Задумался. И как теперь с ним поступить? Вести с собой доказательством во дворец? Так там ему все кости переломают, попытаются добиться признаний в том, чего этот паренек даже и знать не может. Наказать бежать из города, куда подальше? И что он там будет делать? Вне дома, профессии, привычного окружения? Разыскиваемый и преследуемый? Скорее всего, прибьется к какой-либо шайке. Выпал ремесленник из своего мирка, однако… Может, отправить домой да посоветовать молчать о всем увиденном? Вдруг пронесет? Вряд ли… Не бандиты, так тайная стража его рано или поздно достанут. Или послать замаливать грехи аскетом-послушником в монастырь? Куда-нибудь подальше, к Кахинскому хребту? Есть там почитающие меня настоятели. А что, пожалуй, это мысль! Хорошие бондари, они везде нужны…