-- Ну, в какой-то мере это верно.-- Майкл тихо разговаривал скорее с самим собой, чем с женой.-- Ничего не могу с собой поделать, но это верно.
-- Знаю. Потому мне и плохо.
-- Еще бренди! -- позвал Майкл официанта.-- Еще два бренди!
-- Для чего ты меня обижаешь, заставляешь страдать? Зачем тебе все это?
Майкл вздохнул, закрыл глаза, потер их осторожно кончиками пальцев.
-- Мне просто нравится, как женщины выглядят. Больше всего в Нью-Йорке мне нравится то, что здесь полно женщин -- толпы. Когда я приехал в Нью-Йорк из Огайо, это первое, что бросилось мне в глаза,-- миллион чудесных, красивых женщин, везде, в любой части города. Я гулял по улицам с затаенным ожиданием, с трепещущим сердцем.
-- Пацан ты. Обычные чувства незрелого мальчишки.
-- Ну, что еще скажешь? Давай выкладывай. Теперь я стал старше, приближаюсь к среднему возрасту, у меня появился жирок, но все равно, мне нравится прогуляться часика в три по восточной стороне Пятой авеню, между Пятидесятой и Пятьдесят седьмой улицами. Они в это время все там -притворяются, что делают покупки, в своих меховых манто и умопомрачительных шляпках. Весь окружающий мир для меня сосредоточен в этих восьми кварталах: лучшие в мире меха, бесподобные наряды, самые красивые женщины,-- сорят деньгами, ни о чем не жалея; холодно смотрят на тебя, хотят убедить, что ты их вовсе не интересуешь, когда проходишь мимо.
Официант-японец поставил два бокала на стол, все время улыбаясь, словно они его осчастливили на всю жизнь.
-- Вы довольны? -- спросил он у посетителей.
-- Все просто чудесно,-- ответил Майкл.
-- Пара меховых манто да шляпки по сорок пять долларов за штуку! -фыркнула Фрэнсис.
-- Дело не в манто. И не в шляпках. Все это лишь декорация для таких женщин. Нужно это понимать, а ты даже не желаешь слушать!
-- Нет, желаю.
-- Мне нравятся девушки из офисов: такие аккуратные, опрятные, в очках, бодрые, веселые, сногсшибательные; во всем знают толк, постоянно следят за собой.-- Он смотрел на людей, проходивших там, за окном, по тротуару.-- Меня восхищают девушки на Сорок четвертой улице во время ланча -- актрисы, одевающиеся всю неделю за бесценок; они стоят у "Сарди" и оживленно болтают с приятными молодыми людьми, демонстрируя им свою неувядаемую молодость и жизнелюбие, притягивая к себе взгляды продюсеров. Я в восторге от продавщиц в "Мейси": они оказывают тебе все свое внимание только потому, что ты мужчина, заставляя ждать покупательниц женщин. Отчаянно флиртуют с тобой, предлагая лучшие носки, интересные книги или новые иглы для граммофона. Все эти впечатления давно накопились во мне, я думаю об этом вот уже десять лет. Ты поинтересовалась этим, вот я тебе все и рассказал.
-- Так давай, продолжай,-- ободрила его Фрэнсис.
-- Когда я думаю о Нью-Йорке, в воображении моем возникают девушки -множество разных девушек: евреек, итальянок, ирландок, полек, китаянок, немок, негритянок, испанок, русских; все они проходят перед моими глазами, словно на параде. Не знаю, может, я в этом оригинален или любой мужчина испытывает точно такие же чувства, как я, но в этом городе у меня такое ощущение, что я постоянно присутствую на пикнике. Мне нравится сидеть поближе к женщинам в театрах -- рядом со знаменитыми красотками, которые затратили на свой туалет часов шесть, не меньше. На футбольных матчах люблю смотреть на молодых девушек с покрасневшими щечками, а когда наступает теплая погода, люблю смотреть на девушек в легких летних платьях.-- Он выпил виски до конца.-- Вот и вся история. Ты просила меня рассказать тебе об этом, помнишь? Да, я не могу ничего с собой поделать,-- я смотрю на них. Да, я их всех хочу.
-- Ты их всех хочешь,-- повторила без особых эмоций Фрэнсис.-- Сам признался.
-- Ты права.-- Теперь его заедала злость, и ему было наплевать,-- зачем она заставила его при ней раскрыть душу.-- Ты ведь затронула эту тему, так что нужно довести нашу дискуссию до конца.
Фрэнсис, допив бренди, сделала несколько лишних глотков.
-- Но ты говоришь, что любишь меня.
-- Да, люблю, но я их всех хочу, вот в чем дело. Ну да ладно, о'кей.
-- Но ведь я тоже привлекательная женщина,-- напомнила Фрэнсис,-нисколько не хуже их.
-- Ты очень хороша,-- искренне откликнулся Майкл.
-- Разве я тебя не устраиваю? -- Она умоляюще глядела на него.-- Я -хорошая жена для тебя: отличная хозяйка, надежный друг. Я готова сделать для тебя все на свете!
-- Знаю.-- Майкл взял ее за руку.
-- Тебе хотелось бы обрести свободу...
-- Ша!
-- Говори правду! -- Она вырвала руку из-под его ладони.
Майкл постучал ногтем по краешку бокала.
-- О'кей! -- мягко подтвердил он.-- Иногда у меня возникает такое чувство -- потребность в свободе.
-- Ну, в таком случае,-- Фрэнсис с вызовом забарабанила пальчиками по столу,-- как только ты скажешь...
-- Не будь глупышкой! -- Майкл резким движением пододвинул к ней свой стул и похлопал ее по бедру.
Она вдруг начала плакать, поначалу тихо, собирая слезы в носовой платочек, низко наклонившись над столом, чтобы ее состояния не заметили посетители.
-- В один прекрасный день,-- бормотала она сквозь слезы,-- ты сделаешь решительный шаг...
Майкл молчал; наблюдал, как бармен медленно снимает кожуру с лимона.
-- Разве не так? -- хрипло вопросила Фрэнсис.-- Ну, говори, не стесняйся! Разве это не входит в твои планы?
-- Может быть,-- рассеянно отозвался Майкл и отодвинул стул на прежнее место.-- Откуда, черт подери, мне знать?
-- Ты прекрасно все знаешь! -- настаивала на своем Фрэнсис.-- Ты же знаешь,-- чего скрывать?
-- Да,-- помолчав, признался Майкл.-- Знаю.
Фрэнсис сразу же перестала плакать. Еще два-три всхлипа в платочек, и она отложила его в сторону. По ее лицу теперь ни о чем нельзя было судить,-лицо как лицо.
-- В таком случае сделай мне небольшое одолжение.
-- Пожалуйста!
-- Прекрати постоянно говорить о том, как хороша та или иная женщина. "Какие глазки, какие пышные груди, какая дивная фигурка, какой замечательный, глубокий голос!" -- передразнивала она.-- Можешь восторгаться ими, только про себя. Мне это неинтересно! Противно!
-- Хорошо, прости меня, я только так отныне и буду поступать.-- Он жестом позвал официанта.