Вова Лукьянов стоит в стороне. Лоб наморщил. Потом побежал куда-то и вернулся с листом бумаги.
— Ничего! — кричит. — Петя, мы сейчас всё исправим. Я тебе пилоточку сложу! Будешь офицер с подводной лодки! Они там все в пилоточках ходят.
До чего Вовка находчивый, как настоящий моряк. Складывает, приглаживает. Для меня старается! Вот он какой товарищ!
Посмотрел я на его бескозырку, склеена хорошо, а лента плохая — полиэтиленовая.
— Знаешь что, — говорю, — возьми мою ленту!
Вова даже покраснел, так обрадовался.
— Вот и хорошо, — сказала Инна Константиновна. — Сейчас я ленту горячим утюгом выглажу. А для тебя, Петя, есть настоящие курсантские погоны с якорями, совершенно случайно у меня оказались.
И она пришила мне к пиджачку замечательные настоящие погоны. Кончился дождь! Мы пошли на парад. Я шёл впереди, потому что я же как будто офицер! Вовка шел рядом. С флажком. Мы пели морскую песню:
Все встречные смотрели на нас и улыбались. А на набережной мы встретили Шурика.
Шурик посмотрел на мою пилотку, увидел ленту на Вовкиной бескозырке.
— Похоже, — сказал он, — что жизнь натолкнула тебя на правильный поступок и ты всё понял?
— Ага! — ответил я. — Понял. Хорошо, когда товарищи помогают, а ещё лучше, когда сам можешь для них что-нибудь хорошее сделать.
— Точно так! — ответил Шурик. — Если ты это понял, то, что бы ни красовалось у тебя на голове, душа у тебя настоящая, матросская!
И он отдал мне честь!
