Напротив маяка, на дистанции нескольких кабельтовых, протянулась цепочка островков, один из которых и являлся конечной точкой маршрута. Вероятно, у острова имелось название, но в инструкциях значились лишь координаты, характер рельефа и толика дополнительной информации: когда-то на этом камне располагался скромный отель, не поделенный конкурирующими криминальными группировками, в итоге заведение не досталось никому, а от здания в ходе разборок уцелел лишь остов.
Там же находились мастерские одного из местных промыслов, но и это предприятие дало дуба. Природа на острове зачахла, люди там не жили, остатки зданий и производственных площадей представляли запутанный лабиринт и были идеальным местом, где можно спрятаться…
«Что-то не нравится мне в этом “Ухрюпинске”, – думал Глеб, настороженно созерцая панораму бухты. – Осторожнее бы надо…» Он сунул в рот загубник, поправил маску, перевел рычаг на панели управления и начал пропадать. Сомкнулись толщи над головой, он плавно погружался, ориентируясь на далекий электрический свет.
Подчиненные обретались между поверхностью и замусоренным дном и от скуки уже водили хоровод вокруг мрачного Шуры Антоновича, который не принимал участия в забаве, сидел верхом на своей «торпеде» и лишь угрюмо косился на снующих по радиусу «лошадок». «Детский сад с барабаном, – раздраженно подумал Глеб. – Никакой серьезности в ответственный момент. Все правильно: командир всегда будет чем-то недоволен. А если нет разницы, то зачем стараться больше?» «А сам-то чем лучше?» – мелькнула мысль, но он от нее с досадой отмахнулся. «Веселая карусель» замедлила бег, остановилась, и сослуживцы выжидающе уставились на командира. Глеб видел лишь глаза под водолазными масками. Неунывающим взглядом смотрел Женька Волокушин, хмурым – Антонович, зорко уставились на него выспавшиеся и воспаленные глаза обленившегося Семена Платова, настороженно поглядывал исполнительный «плейбой» Серега Становой. Расслабились бойцы без серьезной работы, размякли, пороть их некому, и Глебу некогда. Еле растолкал их полчаса назад, спали, как хорьки.
Элита, блин, Военно-морского флота, приписанная к «Адмиралу Ховрину», но в гробу видавшая и корабельную дисциплину, и распорядок дня, и циркуляры местного владыки – сурового капитана первого ранга Осадчего Олега Максимовича, которому группа боевых пловцов никоим образом не подчинялась. «Опять будильник спать мешает? – иронизировал Глеб, расталкивая спящих мертвым сном мужчин. – На толчках сгною! Отпуска лишу!» – «Не лишай, умоляем… – стонал блуждающий сомнамбулой Семен. – А то у нас с друзьями традиция – каждый год хотеть в отпуск… А ты молодец, Глеб, предупредить не мог, что тебе в два часа ночи шлея под хвост ударит? Куда? Зачем? Объясни, это важно или срочно?» «Кто рано встает, тот всех достал уже! – вторил ему Антонович. – Действительно, Глеб, почему не предупредил?»
Не мог он никого предупредить. Спецслужбы секретность развели, как на режимном объекте. Несколько раз приходилось подписывать бумаги о неразглашении. Никому ни звука, действовать в ночное время, всячески запутывать и сбивать со следа вероятного противника. Столица папуасов, по мнению некоторых, наводнена агентами ЦРУ, и все сидят в порту и ждут, когда русские отправятся за объектом, координаты которого известны только им. А коль постигнет неудача и нависнет серьезная угроза, то лучше ликвидировать объект, чем отдать врагу. Но это крайние меры – объект должен быть передан российской стороне в целости и сохранности.
Этот носитель особо важной информации и так натерпелся…
«Зря я их шпыняю, – думал Глеб, созерцая свое подводное воинство. – Нормальные парни, не подведут. Как расслабились, так и напрягутся». И задание, исходя из имеющейся информации, было несложным. Он проделал серию жестикуляций, включил драйв и первым поплыл на восток. Если парни все поняли правильно, то Платов и Антонович должны отстать, укрыться в местности и убедиться, что группу никто не пасет…
Они подплыли к острову с наветренной южной стороны, выбрались из воды и начали изучать обстановку. В этой части бухты ветер усиливался, вздымались волны, выбрасываясь с шипением на груды бетонных плит. Несколько минут пловцы барражировали мимо постиндустриальных красот, которые в любой части света, похоже, одинаковы.