Вблизи от этих женщин сердце Мелласа стучало от радости. Он старался сдерживать своё возбуждение потиранием рук над скатертью. Некоторые из сестёр пытались заговорить с ним, но он не смог отвечать разумно. Он лишился дара речи. Всё, что он мог, это запихивать еду в рот, смотреть на них и смеяться. Разговор шёл о военных магазинах в Маниле и Сасебо, о поездках в Тайбэй и Куала-Лумпур. Одни отпускали намёки в адрес офицеров-мужчин, другие смеялись.
Мелласу хотелось коснуться их. Хотелось дотянуться через стол и положить руки на их сердца и на груди. Он хотел склонить голову к ним на плечи, вдыхать запах их кожи и впитывать их женственность.
Но они были старше его и по возрасту, и по званию. Они тоже чувствовали себя неуютно, предполагая, что у него стояк. Это была правда, но не вся. Временами их разговор между собой становился не таким натянутым, скакал вокруг и через него, игнорируя проблемы и возможности, вызванные тем фактом, что они были женщинами, а он – мужчиной. Наконец, они извинились и оставили Мелласа одного. Официанты-филиппинцы убирали со стола. Один из них принёс ему свежий кофе.
Он увидел, как кто-то поднимается из-за стола на другом конце зала. Это была рыжеволосая медсестра. Она, казалось, засомневалась, но потом направилась к столу Мелласа.
– Не против, если я присяду? – спросила она.
– Прошу, – ответил Меллас. Он хотел было сочинить шутку про семь пустых стульев, но не смог.
– Как глаз? – Она села и, осматривая повязку, наклонилась к нему.
– Нормально.
– Любишь кофе, да? – спросила она и приветливо улыбнулась. Волосы, которые обычно были собраны на макушке, она распустила. Они почти падали ей на плечи.
Меллас расцвёл. Он пустился в подробностях описывать, как готовится кофе на взрывчатке С-4. Оба заговорили о доме, о том, как росли в своих городках. Она пошутила над тем, как он переиначил Элиота перед операцией на глазу, а потом сказала: 'Почему-то я почувствовала себя тенью'.
Меллас прочистил горло и шаркнул ботинками по ковру под стулом: 'Ну, не совсем так. Я говорил о том, что ты была как бы частью всего этого. Ты действительно хочешь знать?'
– Конечно. – Она улыбнулась, словно говоря: 'Мы все здесь взрослые люди'.
– Там, в лесу, – сказал он, – сначала взрыв, а потом – всхлип. После оказываешься здесь, а тут один всхлип и никакого взрыва. – Он тут же пожалел о своей попытке казаться умным.
– Не очень-то смешно, – сказала она.
– Ты права, – сказал Меллас. – Прости. – Он помолчал. – Я просто устал быть вежливым, если ко мне относятся как к сексуальному маньяку.
– Ты думаешь, мы не устали от того, что каждый мальчишка, прибывающий сюда из джунглей, грезит о нём, страдает о нём?
– То есть о сексе.
– Не думала, что мне нужно по буквам произносить его для тебя.
– Нет, я сам неплохо могу его назвать. Слушай: эс-е-ка-эс. Правильно?
Она насмешливо улыбнулась: 'Умный какой'.
– Угу. Умный. – Он уставился на кружку с кофе. – Ведь это именно то, чего хочет мужественный ягуар, разве не так? – Он поднял голову и посмотрел на неё. Он увидел Вилльямса, висящего на жерди. – Ведь это так естественно, да?
– Конечно, – сказала медсестра, уже по-доброму.
Её спокойное, доброе 'конечно' убедило Мелласа, что он разговаривает с человеком, которому не всё равно. Слово остудило злость на то, что его воспринимают как угрозу; на собственную неспособность сказать ей, что он просто хочет подружиться. Он уставился в кружку.
Она откинулась назад и вопросительно смотрела на него.
– Они знают, что не могут иметь эс-е-ка-эс, потому что рядовые не трахают офицеров, – сказал Меллас. – Может быть, всё, чего они хотят, это чтобы рядом была женщина, а не фиговые мужчины со своими липовыми россказнями. Они просто хотят, чтобы им улыбнулась настоящая женщина и поговорила с ними, как с настоящими людьми, а не с животными.
– Ты бы смотрел на это по-другому, если бы встал на наше место, – сказала она.
– И ты бы смотрела на это по-другому, если б встала на наше, – ответил Меллас.
– Это точно, – сказала она. Она посмотрела ему в глаза и мягко улыбнулась. – Послушай, я не хотела быть ханжой. – Он отметил, что у неё зелёные глаза.
Меллас видел, что она старается настроиться с ним на одну волну. Он растаял и улыбнулся в ответ.
– Ты должен понять, чем мы здесь занимаемся, – сказала она. Она потянула было руку к нему по столу, но удержалась и положила обе ладони на чашку с кофе. – Мы чиним оружие. – Она пожала плечами. – Вот сейчас ты – неисправная система наведения для сорока винтовок, трёх пулемётов, нескольких миномётов и артиллерийских батарей, для трёх калибров корабельных орудий и четырёх видов штурмовиков. Наша задача – починить тебя и вернуть в строй как можно скорей.