Наступила тишина. Тогда Мэрфи поднял стакан: 'За 'Блиндаж'!', – сказал он. Голова его дёрнулась в направлении вознесённого стакана.
– И за посетителей, – сказал Хок.
Снова воцарилось молчание, все занялись своими стаканами. 'Эх, мать вашу так, ребята, – сказал Мэрфи. – Вам досталось хорошее время, а вы не понимаете'.
– Типичный ты кадровый, Мэрфи, – сказал Меллас. – Для вас, парни, любое дерьмо – хорошее время. Вот потому-то правительство всегда сваливает на вас делать за него дерьмовую работу. – Меллас опрокинул остатки алкоголя и поставил стакан на стол. – Грёбаные вы дураки.
Все притихли. Маккарти явно вымучивал улыбку. Он поймал взгляд Хока, а затем посмотрел на Мэрфи. Меллас не уловил того факта, что пустился вплавь по коварным водам.
– Кто-то должен делась грязную работу, Мэл, – сказал Мэрфи, обхватывая ладонями пустой стакан.
– Что ж, я уже сделал всю грязную работу, которую меня заставили делать. Я убираюсь отсюда нахрен. Если вы настолько тупы, чтобы оставаться, то хер и на вас, и на ваше правительство.
– Ну, и как же, блин, по-твоему, корпус МП настроит свою херню на нужный лад, если вы, ссыклявые мудаки, свалите и бросите его, потому что считаете, что можно заработать больше денег в другом месте?
– Отсоси, Мэрф. Все вонючие деньги на свете не удержат мою жопу в Промежности.
– Тогда почему уезжаешь?
– Я ненавижу её, мать твою, вот почему, – сказал Меллас. – Я сыт по горло враньём и той кровью, которая это враньё покрывает.
– Я за это выпью, – сказал Маккарти и отрыгнул.
– Это, блядь, не ответ, – сказал Мэрфи. Его крепкие руки лежали в лужицах пролитого бурбона. Остальные сидели, отвалившись на стульях, и с глупыми ухмылками на лицах наблюдали, как перепихиваются Меллас и Мэрфи, заяц и медведь. – Вы, ребята, снимаетесь и бросаете всё на лгунов и жополизов, а войскам от этого приходится ещё хуже. Вы просто ссыте появляться на людях с грёбаной короткой стрижкой, потому что боитесь, что вам никто не даст.
Вместо того чтобы признать, как больно уколола насмешка своей правдивостью, Меллас вышел из себя. 'Вставай, мать твою', – сказал он, поднимаясь со стула. Кулаки его сжались.
Маккарти усадил его назад, дёрнув за куртку. 'Господи, Меллас, да Мэрфи убьёт тебя. Оттого что он попал в больное место, вовсе не значит, что ты должен принести себя за это в жертву'.
– Мэрфи прав, – сказал Хок. – С тех пор как ты в Корпусе, Меллас, скольких ты закадрил женщин, которые бы и колледж окончили и были б не южанки?
– Ни хрена, вот сколько, – ответил Маккарти за него.
– Правильно, – сказал Хок. – Поезжай в округ Колумбия, там полно выпускниц колледжей, они работают во всяких правительственных учреждениях; но вот ты встанешь там со своей грёбаной короткой стрижкой и окажешься как ниггер в Джорджтауне, если в нём когда-нибудь бывал хоть один ниггер.
– Благодарю вас, Теодор Джей. Хок, – сказал Меллас. – Ещё один доморощенный философ. – Он подумал о Карен Элскид – и почувствовал пустоту.
Хок откинулся на стуле. 'Думаешь, я вру? Через полгода вы двое, – он показал на Мелласа и Маккарти, – через полгода, когда вы покинете Корпус, если только останетесь живы, вы станете проклятыми длинноволосыми коммуняками-интеллектуалами и будете всем и каждому расписывать, какая сдвинутая по фазе эта война и что вы всегда об этом знали. И знаете что? Вы будете врать. Врать, чтобы преуспеть в том мире. Вы отрастите волосы до самой жопы, будете покуривать траву, будете ходить демонстрациями и протестовать, будете носить сраные бусы и сандалии, как все остальные. И всё это вы сделаете по одной лишь причине – соблазнять девчонок, себе подобных'.
– Отвали, Хок, – сказал Маккарти.
– Не отвалю, – Хок облокотился на стол. – Вы оба будете бояться возвращения в Мир, вам будет страшно поведать всем тем придуркам, что вы, блин, были хорошими морпехами. Да, вы не были легендами морской пехоты. Вы даже не были лучшими. Но вы были хорошими. А вы будете стараться доказать каждому, что были плохи и как вам жаль, только чтобы не объясняться, как оно есть на самом деле. Как бывает здорово совершить что-нибудь очень дурное.
– Ты, нахрен, наклюкался, – сказал Маккарти, – но я за это выпью. – Он опустошил стакан и брякнул им по столу. – Я, блин, пришёл добровольцем!
– А мы все разве нет? – сказал Меллас. Он встал и поднял стакан, который чуть не падал у него из рук. – Пью за грёбаных добровольцев. – Все торжественно поднялись. Хок неуверенно покачивался. Мэрфи с Гудвином подпирали друг друга. Они чокнулись и выпили. Потом Меллас повернулся и посмотрел прямо на Хока. Он поднял пустой стакан перед лицом и, глядя здоровым глазом поверх него на Хока, тихо сказал, – 'Браво' погибла. 'Браво' возродилась. 'Браво' снова будет драться. – Затем поднял стакан над головой. – Mea culpa, – прибавил он.