Меллас открыл было рот, чтобы заявить, что решение о том, кому временно принимать отделение, остаётся за ним, но увидел, что решение уже принято Бассом. Он прикрыл рот. Он понял, что если 'включит босса', то потеряет тот маленький авторитет, который, как ему казалось, у него уже имелся.
Фредериксон повернулся к Мелласу: 'Думаю, нам следует переместить его на посадочную площадку. Скоро он всё почувствует. Не представляю, когда вертушка сможет сюда добраться, – он посмотрел на тёмный стелющийся туман. – Если она здесь скоро не появится, то я не знаю, что случится. Думаю, что-то у него внутри может поддаться, а если она пролезет в почку или вырвется на свободу во внутренности… – он покачал головой и посмотрел на свои руки. – Я просто не очень хорошо знаю внутренности человека. Нас не обучали этому в школе полевой медслужбы'.
– А что старший санитар? – спросил Меллас, имея в виду госпитального санитара второго класса Шеллера, ротного санитара и начальника Фредриксона.
– Не знаю. Он санитар второго класса, но думаю, что он всё время торчал в лаборатории. И здесь только потому, что кого-то задолбал в пятой медшколе. Он здесь лишь на неделю дольше вас.
– Он бесполезен, – сплюнул Басс.
– Почему ты так говоришь? – спросил Меллас.
– Он жирный придурок.
Меллас не ответил, раздумывая, что же нужно предпринять, чтобы попасть Бассу в хороший список. В первый же день приезда, когда Меллас отчаянно хотел всем понравиться, Басс не облегчил ему задачу. Басс командовал взводом почти месяц вообще без лейтенанта и быстро дал понять, что он уже служил свой первый срок во Вьетнаме, когда Меллас ещё только начинал учёбу в колледже.
– А вот и он, – сказал Фредриксон. Шеллер, подобно всем ротным санитарам ходивший под прозвищем 'Старший Кальмар', пыхтя, спускался по склону, и его полевые ботинки были так же черны, как и у Мелласа, а униформа ещё не выцвела от постоянных дождей и прочих внешних факторов. Круглое лицо, военно-морские очки в чёрной оправе, на голове – панама. Среди худых и стройных морпехов он был явно не к месту.
– Что случилось? – радостно спросил он.
– Это Фишер, – ответил Фредриксон. – К нему в уретру проникла пиявка.
Шеллер скривил губы.
– Звучит неважно. Никак к ней не подобраться, я думаю. Мочиться он может?
– Нет, – сказал Фредриксон. – Как раз поэтому мы и догадались.
– Если б он мог поссать, ты бы нам был не нужен, – буркнул Басс.
Шеллер быстро взглянул на Басса и уставился в землю.
– Где он? – спросил он у Фредриксона.
– Там внизу, собирает манатки.
Шеллер пошёл туда, куда указал Фредриксон. Фредриксон повернулся к Бассу и Мелласу и пожал плечами, как бы говоря 'вы же мне говорили', и отправился за ним. Басс фыркнул брезгливо: 'Жирный ублюдок'.
Шеллер снова заставил Фишера снять штаны. Спросил, когда он мочился в последний раз, посмотрел на небо, затем – на часы. Он обратился к Мелласу: 'Его нужно эвакуировать. Срочно. Пойду доложу шкиперу'.
– Шевелись, Фишер, – сказал Басс. – Ты уезжаешь из леса. Тащи задницу к зоне высадки.
Фишер ухмыльнулся и побежал к своей палатке, на ходу натягивая штаны. Басс повернулся в сторону окопчиков, сложил ладони рупором и крикнул: 'Кто хочет отправить почту, пусть отдаст её Фишеру. Он эвакуируется'. Немедленно началась всеобщая суета. Люди исчезли в палатках и боевых ячейках и зарылись в мешки и пластиковые пакеты, в которых прятали письма от сырости.
– Джейкобс, – крикнул Басс, – скажи этому чёртову Недолёту, Поллини, поменяться рубашками с Фишером. Он выглядит как Джо Старьёвщик. А Кервину из третьего взвода скажи поменяться с ним штанами.
Джейкобс, благодарный за возможность выслужиться, отправился собирать наиболее изношенные вещи в отделении, чтобы поменять их на менее изношенные вещи Фишера.
Вернулся Шеллер и произнёс упавшим голосом: 'Скоро он будет корчиться от боли. Я могу вколоть ему обезболивающее, но не знаю, что произойдёт с его мочевым пузырём и почками'.
– Ну и мы не знаем, – сказал Басс, – мы-то ведь не учились в модной военно-медицинской школе.
Шеллер посмотрел на Басса, хотел что-то сказать, но передумал. Вечная угрюмость Басса, его широкие плечи и крепкие руки не располагали к ответным дерзостям.
– Сделай для него всё, что можешь, – быстро вмешался Меллас, стараясь снять напряжение между этими двумя. Меллас обратился к Бассу: 'Ты, наконец, отправишь свой роман в почтовый ящик?'
Басс засмеялся. Он влюбился в двоюродную сестру Фредриксона, старшеклассницу, увидев её на фотографии из альбома. Несколько дней он писал ей письмо, оно уже занимало пятнадцать страниц. Они оба заспешили в палатку Мелласа.