Он отдыхал с беременной женщиной, а рядом с ними в песке копался двухлетний ребенок.
Матвею было почти шесть, он радостно купался в море вместе с Криштовом. Солнечный свет не причинял ему никакого вреда. Я сидела на лежаке в широкополой шляпе и сарафане, читала детектив, пока ко мне не обратились так, как знал лишь один человек:
— Аришка-малышка, ты ли это? — Николай, такой же худощавый, как и был, с бородой и торчащими волосами. Внутри меня дернулась давно забытая струна. Не от прежних чувств, а неожиданности.
Я сняла очки и посмотрела в его голубые глаза:
— Здравствуй, Коля.
Он почему-то улыбался, а вот мне было не до радостного приветствия или ностальгии по прошлому. Хорошо что я сидела не в купальнике, иначе шрам на моем животе — был бы виден.
— Ты как здесь оказалась?
— Как и все туристы, прилетела на отдых.
— Да я не о том, — он задорно рассмеялся. Его жена лежала к нам спиной, читала дамский журнал и вообще никого и ничего не замечала.
— Странно, что ты и я живем в одном отеле и загораем на одном пляже…
«На что это он намекает? Может, на то, что я якобы его преследую и таких случайностей не бывает?», — я сжала книгу и беззаботно улыбнулась.
— Да, действительно странно. Лишний раз убеждаюсь в том, как тесен мир.
— Не то слово. Как ты жила все эти годы? Вышла замуж…, — он усмехнулся, глядя на меня с прищуром.
— У меня все хорошо, — я не собиралась посвящать его в свою личную жизнь.
— Раньше ты была более сговорчивая и не такая бука, — он играл со мной, я видела это по его улыбке, слышала издевку в его голосе.
— Раньше и ты не был такой двуличной сволочью, — не выдержала я, улыбаясь в ответ.
— Мама! — позвал меня Матвей, подбегая ко мне и показывая ракушки на ладошке. За ним подошел Криштов и бросил на Николая колючий взгляд, от которого мой бывший муженек невольно поежился.
— Значит, все-таки, взяла ребенка из детдома? Ты всегда была добродушной, — но шпилька Коли не прошла мимо.
— Любезный, вы бы не приставали к девушке и не волновали свою беременную супругу, — Криштов говорил вежливо, но от его тона, не осталось сомнения в том, что еще слово и Николай пропахает песочек носом.
— Да ладно мужик, спокойно! Всего лишь увидел старую знакомую, — Коля дал заднюю, выставив руки перед собой, пятясь назад.
Он подошел к своей жене, и они быстро ушли. Пляж остался в нашем распоряжении.
Я с облегчением выдохнула и принялась вытирать Матвея полотенцем, пока он рассказывал мне о том, где они с дедом нашли ракушки и какие там красивые рыбки, он смог разглядеть каждую.
— Спасибо вам, боюсь что сама бы я от него не избавилась, — шепнула Криштову, попивающему сок.
— Пустяки. Я сразу узнал в этом субъекте твоего бывшего супруга. Помнишь, ты показывала ваши свадебные фотографии? Такого ущербного ни с кем не спутаешь, — Криштов усмехнулся, поправляя солнцезащитные очки и сушась под солнцем.
В его коротких волосах и густой бороде было много седых волосков, в уголках глаз залегли морщинки, но глаза оставались по-прежнему яркими и молодыми. Криштов активно занимался спортом, стараясь продлить свою жизнь, но я знала, что поя внука собственной кровью — он теряет бесценное время. И жить ему осталось недолго. Он предупреждал меня об этом, но откуда же я могла знать, что вскоре потеряю его.
— Мамочка, а кто был тот дядя? Мне он не понравился, он злой и пахнет от него неприятно, — ошарашил нас Матвей.
Мы с Криштовом переглянулись и мужчина тихонько спросил:
— Внук, а кто по-твоему приятно пахнет? И как именно? Можешь описать эти запахи?
Матвей снял с худеньких плеч в полотенце и призадумался:
— Хм, ну вот мама всегда пахнет приятно, чем-то цитрусовым, а ты дедушка, пахнешь как старинная книга, помнишь, ты давал мне такие читать, там еще про ауры было написано. А вот этот дяденька, пах как тухлый помидор, мы с мамой видели такие в магазине, когда покупали продукты.
— Вот оно как… и что, каждый вокруг тебя, пахнет по-своему? — продолжил Криштов. Ему, как магу и исследователю вампиров была интересна каждая деталь.
— Верно, но я стараюсь не принюхиваться ни к кому.
— Понимаю, так можно и расчихаться, — Криштов заулыбался, а я наконец-то расслабилась, понимая, что этот разговор, да еще и на пляже, где каждый может нас услышать — заставил меня оцепенеть.
— Но ты помнишь, об этом никому, — шепнула я сыну.
— Мам, ну за кого ты меня принимаешь? — возмутился Матвей и насупился. — Я же только тебе и деду, и потом, у того мужчины в ауре черные сгустки, он болеет чем-то, возможно связано с легкими. Как у тебя вот здесь, — он указал на мой живот. — Только у тебя болезни нет и просто трещины, а ему надо к доктору.