Мне хотелось кричать до хрипоты, убить самого себя и прихватить заодно и Зинчи. В чем он виноват? В своих убеждениях или в том, что именно я подсказал ему легкий путь в замок Эржбета, помог снять с него защиту и практически собственными руками убил родную дочь. Я самоистязал себя еще некоторое время, пока меня не стал бить озноб.
Обернув бедра полотенцем, я приложил к разбитой руке рулон туалетной бумаги. От нее проще избавиться, чем от полотенца. Мало ли что после моего ухода могут подумать горничные. Сегодня и, возможно, завтра я не восстановлюсь для использования магии.
Нужно что-то сделать с Матиашем. Возможно Эржбет ринется в этот мир в поисках сына и будет искать именно трехлетнего мальчика. Оборот… вот что мне нужно. Сделать из внука кроху. Да, именно, но для этого необходимо жилье, чтобы знать, что меня никто не тронет в последующие дни, чтобы я смог спокойно восстановиться. Конечно это не так затратно, как телепортация, но рисковать нельзя.
Чуть позже, я достал из прихваченного из дома небольшого сундучка, который вытащил из кармана и увеличил, целебный бинт и обмотал им руку. Несерьезные раны я смогу вылечить зельем, но не более. Я улегся рядом с мальчиком, странно, но от внешности Аранки в нем не было ничего. Матиаш был маленькой копией Эржбета. Те же черные волосы, цвет глаз и клыки, которые скрывались в детском ротике. Я спас того, кого ненавидел и боялся. Будущего кровопийцу.
Во сне, Матиаш перевернулся на бок и прижался ко мне. Его детское тельце излучало человеческое тепло и пах он как пахла Аранка — лимоном и выпечкой. От Эржбета пахло иначе — лесом, охотой и… кровью.
— Как же в тебе могут сочетаться человек и вампир? — прошептал я, проваливаясь в кошмары.
Через неделю мы перебрались в новую квартиру. Полностью меблированные комнаты, высокие потолки. Все документы были в абсолютном порядке, я тщательно следил за этим. Матиаш прохаживался по комнате, окружающий мир, обстановка, все было для него незнакомом и ново, но он ничуть не боялся, внимательно изучая свою комнату, ванную и уборную. Когда он снова начал задавать вопросы, внутри меня все вздрогнуло. Это произошло в наш первый вечер на новом месте. За ужином, я перелил свою кровь в бокал и протянул мальчику. Он сидел на высоком табурете, болтал ногами и пил маленькими глоточками живительный напиток.
— Дедушка, где же родители, когда они приедут к нам?
Я отложил столовые приборы и промокнув губы салфеткой, поднял на него серьезный взгляд:
— Видишь ли Матиаш, они не скоро смогут нас навестить. У твоего сейчас много работы, а ты ведь знаешь, что Аранка, твоя мама не захочет его оставлять одного. Поэтому все что нам остается — это ждать их, осматриваться, изучать наш район.
Мальчик промолчал, продолжив пить. Его глаза сосредоточенно бегали по сторонам, пока он не проговорил:
— Хорошо. Я дождусь их, но я очень соскучился, особенно по маленькому братику или сестренке в животике у мамы. Она сказала, что я буду старшим братом.
Я поперхнулся воздухом и еще долго откашливался. Чуть позже, мы пошли на прогулку, а через неделю, окончательно подкопив энергию, я провел над внуком ритуал по обороту.
Я сделал это глубокой ночью, когда Матиаш крепко спал. Мои светящиеся синеватым огнем ладони скользили над его телом, и оно становилось все меньше и меньше. Детские черты лица менялись на младенческие, пока я в изнеможении не упал возле кровати. Меня бил озноб, в висках болезненно стучало, к горлу подступала тошнота. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов и выдохов чтобы прийти в себя. А на кровати под одеялом месячный кроха заворочался и издал плач. Он сжимал свои маленькие ручки в кулачки и судя по всему был недоволен что его разбудили. Это была безболезненная процедура, я знал об этом способе лишь в теории и никогда не думал, что применю его к родному внуку. Все это для его же блага. Он не будет помнить своих родителей, не испытает той боли от их потери. Он начнет жить заново. Я позабочусь о нем, он получит лучшее образование и не подвергнется тем опасностям, которые преследовали бы его в моем мире.
Я заранее подготовил все необходимое, перед этим освоив пользование компьютером и различными сайтами с детскими вещами и службой доставки. В этом мне помогла дизайнер, когда я расплачивался с ней. Она очень удивилась, зная какими средствами я обладаю, но у каждого свои тайны. Я же искренне признался, что за меня всю подобную работу делала помощница и девушка смягчилась. Она вежливо и терпеливо объясняла мне тонкости связанные с компьютером, интернетом и мой цепкий ум, впитывал все новое как губка.
Такое изобретение как подгузники меня приятно удивило. Одевая на такого кроху одежку, при этом бережно придерживая за головку я страшно перенервничал боясь как-то навредить Матиашу. Но все сделал правильно, моя жена могла бы гордиться мной, но чувство вины ни на минуту не оставляющее меня, не позволяло насладиться маленькими радостями простой жизни. Никогда и ни по кому в жизни я так не плакал как по своей любимой Аранке. Во снах, она приходила ко мне, вместе с покойной супругой и они обе спрашивали: «За что Криштов? За что отец? Мой муж, зачем ты погубил нашу девочку?»
Я уложил Матиаша в детскую кроватку, стоящую в моей комнате. Там он будет до тех пор, пока ему не исполнится хотя бы два года.
Глава 3
Шесть лет спустя.
Они стояли под широким черным зонтом. С хмурого неба, укрытого серой пеленой, тянущегося из города смога, лил дождь. Капли стекали по краям зонта, а они все стояли на одном месте не шелохнувшись. Матвей в свои шесть лет был худеньким, бледным, с темными кругами под глазами и взъерошенными, как у вымокшего воробья, волосами. По его заострившимся от голода скулам стекали слезы: не моргая он смотрел как двое работников кладбища засыпают свежую могилу. Нет, не там лежал его дедушка. Они шли от крематория, где нашел свое последнее пристанище граф Криштов Ракоци. В завещании, дедушка четко написал, чтобы после смерти его тело предали огню, а не положили в холодную землю. Где день ото дня оно будет поедаемо червями, пока от него не останется полусгнивший труп.
Арина с Матвеем наблюдали, как хоронят кого-то еще в этом затуманенном царстве упокоения, где властвует гробовое молчание и лязганье активно вгрызающихся в землю лопат. Гробовщики старались побыстрее закончить работу и уйти в тепло дома, стоящего на краю кладбища с табличкой «Бюро ритуальных услуг».
Арина всегда знала, во все времена самыми прибыльными были похороны и свадьбы. Она не работала ни в одной из этих сфер и молча радовалась этому факту в своей не радужной биографии. После смерти Криштова, его бизнес отошел к ней: небольшой антикварный магазинчик по соседству с картинной галереей, куда его поставщики отправляли картины для продажи. Теперь она будет всем заниматься, и ее подпись будет необходима коллегам из Бельгии.
Матвей теснее прижался к ее боку, и Арина погладила его по голове замерзшими пальцами, ощущая тепло детского тела. Пахло сырой землей, осенью с ее тонким, но явным ароматом гнильцы из-под вороха листвы, собранной под черными, голыми деревьями.
Домой они приехали на такси. Потом, еще долго сидели вдвоем на кухне у окна, слушали шум дождя и смотрели в никуда.
Арина.
Я никогда не забуду того добра, которое сделал для меня Криштов. Он заменил мне отца которого я никогда не знала. Всегда был заботлив, добр и терпелив. Многому меня научил и рассказал о том, чего не мог знать простой человек — он был магом и пришел из того мира, где люди умеют колдовать. Его сказочная история удивила меня, но я поверила в нее с первого раза. Должно быть, в глубине души, мне всегда хотелось верить, что да, волшебство на самом деле есть. Именно оно свело меня с Криштовом, подарило ребенка, о котором я могла лишь мечтать, дало возможность зарабатывать себе на жизнь и не вспоминать боль прошлого.
Впервые, когда я увидела, как он поит Матвея своей кровью — пришла в ужас. Тогда малыш несколько дней лежал в кроватке: бледный, осунувшийся, голодный. Он плакал, а я все пыталась его укачать, заставить съесть хоть несколько ложечек каши, которую он до этого всегда любил. Ничего не помогало и тогда Криштов рассказал мне свою историю. Не в подробностях, а только поверхностно, о своей дочери он умолчал, сказав, что только он виноват в ее гибели и больше ничего не добавил. А то, что у внука отец чистокровный вампир — сообщил немедленно.