Это был праздник урожая. Жители выпекали узорный хлеб, варили джем из ягод и дарили друг другу выращенные овощи и фрукты. Каждый в этот день выносил на улицу немного своего успеха и делился им с другим. Соседи и прохожие приветствовали друг друга, угощались и шли на площадь, где уже играли и пели менестрели. Тут и там виднелись лоточки, которые некоторые горожане носили через ленту у себя на шее, раздавая сладости; и, проходя по улицам города, Готель заметила своего юношу с таким же лоточком песочных человечков, украшенных глазурью; он пересёк улицу и скрылся за углом, так и не заметив её. Девушка грустно вздохнула и, расправив на себе новое платье, подумала, что еще увидит его на центральной площади этим вечером.
Её оставили на углу той же улицы и площади, где разворачивалось празднование. Готель села на камень и принялась просить. Еще долго она по наивности оставалась приветливой к прохожим, но те только шли мимо, обходили её другой стороной либо делали вид, что не замечали; и лишь некоторые бросали монетку, другую. Какая-то женщина на её просьбу, вдруг начала возмущенно кричать и ругаться, упрекая Готель, что у её дочери нет возможности купить такого платья, и, мол, стоило потратить эти деньги на еду, а не на платье; но сколько девушка не объясняла, что сшила его сама, женщина только сильнее негодовала. Что было делать, Готель не выглядела ни голодной, ни измученной, и люди не верили её нуждам; и она сама стала понимать, что обманывает их, что нет ей надобности в милостыни, что может она оправдать свое прекрасное одеяние тяжелым трудом трех бессонных ночей. И девушке стало не по себе от этого чувства.
Но довершением всего стало появление на улице рыжего портного, который шел на праздник со своим сыном, таким же рыжим мальчиком примерно её возраста; и он увидел её, сидящую на дороге, в прекрасном платье из тонкой, чудесной материи, присланной "из Парижа для местных вельмож!" Готель увидела, как дрогнуло от боли его лицо. Одним движением он вытащил из кармана охапку монет и бросил их перед девушкой; и та узнала их. Это были именно те монеты, которыми она платила за материал. Когда отец и сын прошли, она стала медленно собирать рассыпанные вокруг себя деньги, с трудом пытаясь их отличить от застилающих глаза слёз.
Наступил вечер, и по городу зажглись огни. Готель набрала достаточно монет, чтобы они тянули её душу к земле, так что, побродив в успокоение опустевшими улицами, она вернулась на праздничную площадь и устроилась под широким деревом, позволив своим ногам немного передохнуть. Цыгане пели и плясали пуще местных музыкантов; вокруг них собралась целая толпа горожан, которые что-то радостно выкрикивали и хлопали им в ладоши. Невольно поддаваясь атмосфере общей радости, Готель слегка водила головой в такт играющей музыки, пока её взгляд остановился на нём.
Её избранник все также неразлучно стоял со своим лотком, вместе с друзьями (среди которых, некстати, был и рыжий сын портного) и угощал их сахарными человечками. В какой-то момент "рыжий" заметил девушку и затих; затем повернулся к ребятам и начал что-то шептать им на ухо, после чего все они посмотрели в её сторону. Только сегодня Готель уже слишком устала от обид, чтобы думать о каких-либо сплетнях, которыми могли обмениваться ребята; больше ничего не имело значения; она снова видела, как её мальчик ей улыбался, и от этого ей становилось так приятно на душе, как не бывало уже очень давно; её лицо просияло улыбкой, и абсолютно нежданно она почувствовала себя такой же счастливой, как и все эти люди на площади, которые радовались друг другу, чем-то обменивались и, вероятно, тем были и счастливы.
Готель поднялась на ноги и, набравшись смелости, филигранными шагами подошла к ребятам. Некоторое время она стояла перед ними, разбираемая радостным волнением, но без единого слова в голове. Ребята же смотрели на неё почти испуганно, решительно не понимая, чего хочет от них эта весьма привлекательная, но крайне странная девушка.
- Простите, но у нас нет денег, сеньорита, - насилу выдержав серьезное лицо, проговорил один из мальчиков, отчего вся компания ненадолго залилась смехом.
Готель стало действительно неприятно, но она еще верила, что эта злая шутка, не имеет к чувствам её избранника никакого отношения. И хотя надежда давно сошла с её лица, она развернула платок и протянула молодому человеку, лежащий на своей ладони, самородок:
- Это тебе, - попыталась улыбнуться девушка, но вместо этого её лицо лишь перекосило, как у смертельно больного человека.