– Ну, девицы-красавицы, раздевайтесь-разувайтесь, да за стол усаживайтесь.
– А мы будем вас угощать да расспрашивать – откуда вы к нам пожаловали?
– Сверху мы пожаловали.
– В колодец свалились.
– А теперь домой не знаем как попасть!
– Не реви, Баська!
– Не шмургай носом, Стаська.
– Так, понятно. Ну а мы здесь с какого боку?
– Мы наверх дороги не знаем.
– Дяденька Леший сказал…
– Ух ты, у Лешего племяшки объявились.
– Не смущай гостей, трещётка! Так что там дяденька Леший сказал?
– Что вы нам растолкуете как к Матушке-Метелице попасть, а уж она поможет дорогу домой отыскать.
– Если захочет – с какой ноги Хозяйка встанет, никто не угадает.
– А сам он, значит, к ней уже и дорогу забыл?
– Ладно, что на пустой желудок разговоры разговаривать.
– Да мы не голодны.
– Не голодны, так нам больше достанется. Ну, сеструха, чем гостей угощать будем?
– Может, икрой лягушачьей?
– Может, языками гадючьими?
– Блинами из тины болотной?
Две пары зелёных глаз с насмешкой глядели на Басю со Стасей.
– А и будем мы есть икру лягушачью, и тину болотную будем, лишь бы домой попасть!
– Что я говорила – свои люди! Ставь подруга, на стол чай брусничный, варенье земляничное. Думаю, карп в сметане да рыжики солёные не хуже икры лягушачьей?
– Не хуже.
– А как насчёт плюшек-маковушек на липовом меду.
– Кто же от маковушек откажется?!
– А Вы нам дорогу к Матушке-Метелице покажете?
– Покажем, даже проводим чуток, да только уж не сегодня. Сегодня вам в нашей хибаре заночевать придётся.
– А может, мы тогда без чаю и маковушек сразу пойдём?
– Идите, если вы такие отчаянные!
– Вы, девицы, в окошко-то гляньте.
Девочки и глянули – а там небо с землёй перемешалось, бела света не видать.
– Лютует Хозяйка. Вьюгой метёт, волчицей воет. Тут ей лучше под руку не попадаться. Вот погодите, отойдёт она, поостынет, тогда и в путь-дорогу отправитесь. Да что там, мы вам сами до её порога тропочку протопчем.
Давайте-ка лампу затеплим, а то темно стало.
– Тётеньки Кикиморы, а как вас зовут?
– А так и зовут – Кикиморы.
– Обеих одинаково?
– А что зря мудрить? Нас различи, попробуй.
– Мы и сами порой путаемся, кто есть кто.
– Одинаковые-то одинаковые, только я старшая, ты меня слушаться должна!
– Зато я младшая, ты должна мне уступать!
И Кикиморы рассмеялись этим словам, словно привычной шутке.
Та, что назвалась старшей, поставила на стол керосиновую лампу, чиркнула спичкой. Стеклянный колпак зелёного, какого-то словно бы пузырчатого стекла, вобрал мягкий свет и тотчас, откуда ни возьмись, потянулись к нему комарики да мотыльки, закружили, замелькали, заплясали свой вечный танец.
– Ой, откуда вдруг мотыльки зимой?
– Так они у нас в тепле с осени толкутся – пока светло, не показываются, а стоит лампу зажечь – тут как тут.
– К огню тянутся.
– Так они же сгореть могут!?
– Не сгорят, лампа у нас от такого дела заговорённая.
– Э, гостьи дорогие, да вы уже носом клюете. Сейчас мы вам на сундуке постелим, он у нас широкий, вы там обе поместитесь. Правда перин здесь не водится, до перины вы завтра доберётесь, – тут они снова захихикали. – Зато подушки на гусином пуху самые мягкие.
– И сны в них спрятаны самые сладкие…
Кикиморы кинули на сундук старый тулуп взбили подушки под пёстрыми наволочками, укрыли девочек лоскутным одеялом.
Бася со Стасей и в самом деле устали за этот долгий день как, кажется, не уставали никогда. Но, несмотря на это, уснуть не смогли – всё вокруг такое чужое, такое странное, да и домой попадут ли они ещё хоть когда!?
Будто почувствовав, что с гостями творится неладное, склонились над ними сёстры Кикиморы.
– Полно, девчата, горевать – всё хорошо будет. Ничего вам Хозяйка плохого не сделает, разве что к работе приставит, – вы у нас как – кашу-борщ сварить сумеете?
– Да хоть пороги спечь, – что-что, а руки у нас откуда надо растут.
– Ага, только головы дурные.
– Головы, это пустяки. Пыль обмести, полы вымыть не переломитесь? Вот и славно.
– Что ты девок морочишь, перину они взбивать будут, тут к гадалке не ходи.
– А что это за перина такая? – слёзы на глазах давно высохли.
– Сами увидите.
– А какая она – Хозяйка? Злая?
– С чего вдруг злая? Кто такую чушь сказал?.
– А долго нам у неё жить придётся?
– Это уж как получится – может месяц, может неделю, а может и год.
Девочки снова в слёзы.