Матвей кивнул, принимая объяснение. Не сказать, что воспринял спокойно и безмятежно, но как нормальную практику любой сбалансированной системы, когда с ростом возможностей по экспоненте растет и цена ошибки, а следовательно, и цена личной ответственности за нее.
– Поэтому подписывай и старайся сделать так, чтобы об этой стопочке никто и никогда не вспомнил, – спокойно закончил вахмистр, делая глоток давно остывшего чая, на миг сверкнув гербами службы, украшавшими серебряный подстаканник. – Кстати, наша система не так уж и плоха. Во всяких там Европах кандидатам действительно предлагают написать на мешке для трупов имя близкого родственника, который в нем и окажется в случае… – Тут вахмистр сделал неопределенный жест рукой, предлагая Матвею самому додумать, за что именно может последовать подобное наказание. – И да, Матвей Александрович, – тут Калашников слегка усмехнулся, – у нас в экспедиции есть негласная традиция между своими – обращение по именам либо по позывным и на «ты». Исключая князя, конечно, и начальника нашего небольшого, но дружного коллектива.
На последних словах он вновь усмехнулся, но уже достаточно жестко, заставив молодого человека предположить, что с какими-то подводными камнями во внутренних взаимоотношениях ему таки придется столкнуться.
– Не возражаю, Егор, – склонил голову молодой человек, принимая местный свод неформальных взаимоотношений.
– Тогда подписывай бумаги, – вахмистр еще раз взвесил на руке увесистую стопку, – и обсудим твою дальнейшую роль свободного охотника… В овечьей шкуре!
Волком же ему предстояло быть в Петербургском императорском университете, чьи студенты и выпускники так любят приветствовать друг друга ковбойскими жестами, иногда добавляя что-то вроде «пиу-пиу». Традиция, однако. Да еще и на факультете международных отношений… Вот уж к чему душа Матвея не лежала абсолютно. Нет, факультет с момента своего образования выпустил тысячи крутых спецов, но почему-то среди великосветских лоботрясов и глав родов считался очень элитным… А уж про отрывы международников не слышал лишь очень далекий от светской жизни человек!
По прошлым раскладам попасть сюда Матвею не светило – попросту не хватило бы подготовки (шанс имелся у всех, но простолюдину или какому-нибудь захудалому барону пришлось бы продемонстрировать очень и очень высокий уровень знаний!), а просочиться иными путями в ряды будущей элиты было не просто дорого, а баснословно дорого. При этом речь шла не о деньгах, а о связях, ведь преподаватели, как правило, людьми были весьма успешными и влиятельными, а посему любой намек на взятку воспринимали не иначе как личное оскорбление. Своеобразные борзые щенки, которыми за услугу и помощь можно было отдариться, конечно, были. Но их цена… Впрочем, Матвей, как маг, мог бы попытаться поступить вне конкурса, но для одаренных с его уровнем, как правило, имелись свои заведения… Одно из которых, как крепко подозревал молодой человек, закончить ему таки когда-нибудь придется.
– Понял, куда тебя жизнь занесла? – поинтересовался Егор, оказавшийся довольно ехидным типом, глядя, как на лице Матвея проступает осознание открывшихся перспектив. – Тогда давай думать над твоей легендой…
Думать долго не пришлось, и вот здание на набережной Фонтанки, 16, покинул все тот же барон, один из многочисленных внуков отставного генерала графа Григория Никитича Воронцова, прибывший покорять столицу Российской империи. Дьявол крылся в мелочах: теперь даже беглая проверка по полицейской базе давала вполне однозначный результат: плут, повеса, балагур, не признающий законов людских и Божьих! Да и спецотметки о магическом обучении, уровне дара и всего, что относилось к боевым аспектам, неожиданно исчезли. Старую историю в учебном заведении, конечно, раскопать было несложно, а вот чтобы соотнести юношу с героем тех событий, надо было уже серьезно постараться. Жетон боевого мага пришлось сдать в сейф экспедиции, что незаконно было совершенно, так как этот атрибут был обязателен к ношению для любого одаренного… кроме сотрудников «Тройки».