А с чего это я должен с ним страдать?
«Пошёл в жопу, майор! Ты солдат, и ты тюремщик. Мне тебя любить и уважать не за что. Ты мой враг. Врага надо убивать. Жалеть себя и своё разрушенное счастье будешь сам. Я не буду и не должен страдать вместе с тобой! ПОШЁЛ ВОН ОТСЮДА!!!» — последнюю мысль я вбил в него так, что мне показалось, он физически дёрнулся как от удара. После чего майор исчез. Я его передавил.
«Ка, я всё. Он куда-то свалил».
— Ты как? — Крапива подошла и спросила вслух.
— Всё кончено с ним.
— Хорошо. Пойдём отсюда. Том написал, что персонал начинает просыпаться.
— Куда написал?
— А вот он мне выдал мобильник, — Крапива показала мне… мобильник. Неизвестной модели, но ничем особо не отличавшийся от наших земных смартфонов.
— Прикольно. Мне тоже нужен тогда.
— Пойдём к нему. Он выдаст.
Мы шли по коридору базы, а я не мог собрать мысли в кучу. Зачем мне идти к Тому? Что я скажу просыпающимся техникам и солдатам? Ответов у меня не было, я резко остановился.
— Что случилось? — обеспокоенно спросила меня Крапива.
— Зови Тома в столовую. У меня нет плана даже из одного пункта. Зачем мне сейчас показываться связанным сотрудникам базы? Что мне им сказать? Надо всё как следует продумать, и потом уже идти и общаться или не общаться с ними. Я понятия не имею, что сейчас делать.
— Да, ты прав. Сейчас торопиться уже некуда. Тому напишу сейчас, чтобы он шёл к нам.
— Пусть только обеспечит наблюдение за всей этой толпой. Вдруг там ещё кто-то с Рангом есть. Нельзя, чтобы они освободились.
— Сейчас.
Крапива набила Тому сообщение, после чего мы отправились в столовую. Ели мы последние дни с Крапивой много, так что выбор столовой в качестве штаба казался удачным.
Глава 25
— Никого с Рангом на базе больше нет, в себя пришли все. Освободиться никто не может. Прикованы к кушеткам. Но скоро встанет вопрос, как их всех кормить и водить в туалет. В данном формате удержания это очень неудобно, — Том расхаживал перед нами с чашкой кофе.
— С туалетом и питанием пока пусть подождут. Не самый актуальный вопрос. Надо понять, что делать с расконсервацией истребителя. Это можно сделать так, чтобы другой истребитель не успел расконсервироваться?
— Я предлагаю расспросить главного инженера. Заодно и посмотрите, будет он сотрудничать или нет. Если он решит повести себя, как майор, то от саботажа не спастись. Он будет говорить одно, делать другое, а проверить досконально не хватит даже моих технических навыков.
— Тогда тащи его сюда, будем общаться.
Том быстро допил кофе и ушёл. Мы с Крапивой остались перед своими пустыми тарелками.
«Всё равно мы понемногу начинаем доверять Тому. Вот он уже по базе один ходит. Он может что угодно про саботаж главного инженера рассказывать, но у него самого для этого намного больше возможностей. Да он сейчас может и дронов на нас натравить. Ты как считаешь, ему можно доверять?» — поделился сомнениями я.
«Доверять можно, но осторожно. Он не может не бояться твоих способностей. А они работают даже без тела. Он видел, что воздействию других Рангов ты успешно противостоишь. Даже телекинезу Элей. Она вон дверь выломала мгновенно, а голову тебе оторвать не могла. Это же не потому, что твоя шея прочнее двери. Ты ей умудрялся противостоять. Том всё замечает и точно не будет делать активно враждебных действий. Продолжим ему не доверять и приглядывать. Будем делать то, что можем, а там посмотрим», — Крапива в принципе вторила моим собственным мыслям. Залезть в голову Тома мы не могли, а держать его в качестве связанного и бесправного пленника было бессмысленно. После мысленного общения мы ещё немного поговорили вслух, чтобы не привлекать внимания своим молчанием. Моя паранойя диктовала мне отыгрывать свою роль, даже если зрителей я не видел. Возможно, Том за нами следил, возможно, тут ведётся запись и позже все наши разговоры будут анализировать. Не хотелось раскрывать способность к телепатии. Козыри на руках — это хорошо, а козыри, о которых противник не знает, — ещё лучше.
Восприятие показало Тома, катящего по коридору кушетку с привязанным телом, а через несколько секунд он уже закатывал её в столовую.
— Отстегни его так, чтобы он мог сидеть, Том, — попросил я.