— Можно было бы предположить убийство из ревности, — нехотя сказал участковый, — но есть одна закавыка, товарищ следователь…
— Какая же?
— Сожитель Казаровой еще неделю назад уехал в Нижнеярск.
— А он не мог вернуться?
— Если только тайком, товарищ следователь, — отозвался Марьин. — Из района к нам можно приехать лишь на рейсовом автобусе, водитель которого местный житель. Я говорил с ним, он утверждает, что не видел Скоробогатова с того самого дня, когда сам его доставил в Мирный.
— Однако он мог приехать на такси или частнике. Верно? — сказал Болотников. — Следовательно, надежного алиби у сожителя нет. Значит, придется с ним познакомиться.
Участковый только кивнул. Он вспомнил, что около года назад Миша Скоробогатов, аналогичным путем прибыл в Малые Пихты. По крайней мере, у него, Марьина, сложилось такое впечатление. Так что предположение следователя прокуратуры не было лишено рационального зерна. Однако… Трудно представить Мишу в роли убийцы.
— А это не могло быть попыткой ограбления? — спросил Серегин. — Допустим, грабители пытались проникнуть в дом, полагая, что хозяйка одна, и обнаружили, что она коротает время с Безугловым.
Участковый поморщился.
— Полагаю, что нет, товарищ эксперт, — сказал он, стараясь не выдать раздражения. — Брать в этом доме нечего. Да и не коротала Казарова время с Безугловым.
— Откуда вам это известно? — недовольно спросил Болотников. — Насколько я знаю, гражданка Казарова еще не пришла в себя и рассказать о том, что случилось, не могла.
— Извините, товарищ следователь, — сказал Марьин. — Я знаю Алевтину… Гражданку Казарову с младых ногтей, не из тех она женщин, что принимают ухажеров, едва муж за порог. Да и убитого я тоже хорошо знаю… Знал. Он у нас славился по женской части, никому проходу не давал.
— В свою очередь хочу заметить, — встрял в разговор эксперт. — Следы коньяка, бутылка из-под которого лежала рядом с перевернутым столом, обнаружились только в одном стакане. Опять же пока рано делать окончательные выводы, но скорее всего — пил гость.
— Возможно, вы и правы, — сдержанно отозвался Болотников. — Убийство из ревности, скажем так, пока маловероятно. Попытка ограбления — тоже под вопросом… Могла иметь место месть? Раз уж вы, товарищ Марьин, утверждаете, что убитый был ходок по женской части.
Участковый не успел ответить. В дверях появился дружинник Нечепуренко.
— Есть свидетель! — доложил он, сияя будто масленый блин.
— Замечательно, — отозвался Болотников. — Старший лейтенант, побеседуйте с гражданином… Да не здесь, а где-нибудь в другом месте. Протокол потом привезете в прокуратуру.
— Слушаюсь! — буркнул старший лейтенант.
Он обогнул опрокинутый стол, стараясь не наступать на пятна крови, и вышел наружу.
— А вы, Нечепуренко, помогите эксперту… — донесся до него голос следователя.
На улице было хорошо. Дневная жара уже отступила. С Заовражья потягивало холодком. В палисаднике дома, некогда построенного доктором физматнаук Казаровым, шелестели листвой березы, то приоткрывая, то пряча голубые угольки звезд. Невозможно было представить, что почти сутки назад здесь произошло преступление. Эксперт прав — странное преступление. Не вписывается оно ни в какие рамки. В самом деле, зачем нужно было врываться на кухню, выволакивать тело через окно, тащить его несколько километров, чтобы потом просто бросить? А мотивы? Ну некоторые мужики в Малых Пихтах могли иметь на физрука зуб, но не до зверского же убийства, в самом деле… Нет, это не местные. Тогда кто же? Беглые зэки? В последнее время не было ориентировки на побег. Тогда какие же изверги и за что могли так растерзать тело молодого, физически крепкого мужчины?..
Марьин невольно поежился, спешно потянул из кармана мятую пачку «Явы». От ствола ближайшей к крыльцу березы отлепился силуэт коренастого мужичка.
— Это я, Кузьмин, — произнес он. — Здорово, Валерьян Петрович…
Участковый спустился с крыльца, поздоровался с Кузьминым за руку.
— Я так понимаю, Егор Никодимыч, что ты и есть свидетель?
— Да уж, — протянул Кузьмин. — Почитай, тридцать лет бок о бок с Казаровыми живу. И всегда у них тихо. А тут на тебе…
— Знаешь что, Никодимыч, пойдем к тебе в хату! — предложил участковый. — Неудобно здесь разговаривать, да и темно, протокол не составишь… Если не помешаем твоим домашним, конечно.