— Я — нет! — наконец сказал сэнээс. — Если окажется, что это не бред сумасшедшего, а чистая правда, лично я буду непомерно счастлив.
— Слушай, а нельзя у вас где-нибудь испить кофе?
Берестов посмотрел на часы, сказал:
— Можно, наверное… Во всяком случае, буфет уже должен работать. Пойдем, заправимся?
— А как же эти твои пришельцы? — Старыгин кивнул подбородком на стеллажи. — Пока ты будешь заправляться, они фьють — и просвистели мимо…
— Не просвистят. Думаешь, мы одни бодрствуем? Как же… Эфир сейчас слушает все Ожерелье.
— Тогда пошли.
Они покинули тесную, пропахшую озоном комнату, спустились по широкой лестнице на первый этаж, где за стеклянной дверью призывно сияли огни буфета. Старшего научного сотрудника Берестова в буфете узнавали, как-никак — начальство. Не успели они со Старыгиным расположиться за высоким круглым столиком, а к ним уже спешила буфетчица Клава, гордо неся перед собой выдающийся бюст, о коем в Сырых Ключах слагали баллады. Правда, малопристойные.
— Клавочка, звездочка ты моя первой величины, нам бы кофию с бутербродами, — воззвал к ней астрофизик.
— Кофе черный? С молоком? С сахаром? — немедля осведомилась обладательница баснословного декольте.
Берестов вопросительно посмотрел на приятеля.
— Мне с молоком и с сахаром, — отозвался тот. — А бутерброды — с сыром.
— Ну а мне — как всегда.
Клава кивнула, развернулась, величественная, словно каравелла, и, чуть кренясь на правый борт, отправилась к стойке.
— Понимаешь, Гелька, — сказал Старыгин. — Тебе как ученому все эти внеземные цивилизации, пришельцы, контакты — только в радость. Еще бы! Расширение познания, возможность взглянуть на себя со стороны, и тому подобное…
— А тебе не в радость?
— Нет! — отрезал госбезопасник. — Никому из людей ответственных не в радость.
— По-твоему, я человек безответственный и не понимаю всей сложности проблемы Контакта?
— Не цепляйся к словам. Выслушай!
— Мальчики, не ссорьтесь, — проворковала Клава, возвращаясь с подносом, уставленным кофейными приборами и тарелками со снедью. — Приятного аппетита!
«Мальчики» благодарно буркнули, прожигая друг дружку взглядами. Сонливость с них как рукой сняло и без всякого кофе.
— Ладно, давай свою теодицею.
— Сложность сложности рознь, — сказал Старыгин. — Для тебя сложность в физиологических, психических, интеллектуальных различиях между нами и пришельцами, а для меня в том, что они технологически превосходят нас на несколько порядков…
— Опасаешься развития сценария по господину Уэллсу? Борьба миров и прочее…
— Во всяком случае, не могу исключить такую возможность, — не принял его сарказма госбезопасник. — Даже если намерения у них сугубо мирные, а на борту нет никакого вооружения, сам факт, что пришельцы способны преодолеть как минимум несколько парсек, несет в себе немалую угрозу для нас.
— Какую же? Поясни!
— Я не знаю, какой тип двигателя они используют, но, допустим, фотонный, о котором сейчас много пишут. Представь, что мы им чем-то не понравились и они решили нас наказать, а оружия у них, как мы условились, нет. Так вот, разворачиваются они к нам фотонным своим отражателем и стартуют прямехонько с круговой орбиты. Что тогда произойдет, товарищ астрофизик?
— Сказать трудно, но в лучшем случае мы получим чрезвычайно опасное радиоактивное загрязнение атмосферы…
— А в худшем?
— А в худшем — атмосферу нашу попросту сдует…
— Вот видишь!
— А вас, я погляжу, неплохо готовят в школе КГБ…
— Школа здесь ни при чем, — отмахнулся Старыгин. — Это я сам готовлюсь, коль уж работаю с вами, академиками.
— Я пока даже — не членкор.
— Не о тебе речь… И потом, шутками не отделаешься.
— Я и не думал. Понимаешь, вряд ли они используют фотонный двигатель, который, скорее всего, нерентабелен, слишком энергозатратная штука. По-настоящему для межзвездной навигации пригоден только гравитационный, если он в принципе возможен.
— Ну пусть — гравитационный… — проговорил Старыгин. — Дело не в конкретном типе двигателя. Представь себе, что царь Дарий пустил бы на македонцев бульдозер. Помогла бы тогда Александру вся его хваленая фаланга?
— Да откуда у тебя эта презумпция агрессивности пришельцев?! — возмутился Берестов. — Высокоразвитая цивилизация не может не изжить в себе все эти пещерные инстинкты, иначе, она просто не дорастет до межзвездных полетов.
— Цивилизация — может быть, но мы-то будем иметь место не со всей цивилизацией сразу, а с отдельными ее представителями.