Знала она и многое другое, о чем совсем недавно не имела представления. И знание это, полученное без малейших усилий, вызывало противоречивые чувства. С одной стороны — какой мыслящий человек не мечтает сразу получить ответы на множество терзавших человечество вопросов. Одиноки ли мы во Вселенной? Каковы они — братья по разуму? Какими знаниями и умениями овладели? Что ждет человечество в будущем? С другой — все, что дается без труда, не приносит радости. Это же не твои открытия. Не ты прорвалась к ним сквозь нагромождения заблуждений, ошибок, самообмана и недомыслия. Да и кто Аля такая, чтобы задумываться над такими вопросами? Всего лишь учительница словесности в провинциальной школе. По ранжиру ли ей?..
Чтобы отвлечься от сомнений, Аля соскользнула с плавающего ложа, торопливо шагнула в один из проемов и очутилась на широком балконе, опоясывающем стену исполинского здания. С балкона открывался захватывающий вид на просторную долину, поросшую громадными деревьями с почти черными стволами и серебристыми листьями. За деревьями виднелось озеро, а у самого горизонта поднимались вершины горного хребта, сверкавшего в лучах Альтаира, словно колотый сахар — с таким когда-то любила пить чай ее, Али, малопихтинская бабушка.
Голова Али и впрямь была теперь напичкана самыми разными сведениями. Например, она знала, что городов на четвертой планете, именуемой ее обитателями Ариоллой, нет. Среди лесов и озер, на берегах морей и рек стоят такие вот одинокие здания, иногда до тысячи этажей, связанные между собой транспортной системой, наподобие многократно описанной в земной фантастике, которую Аля терпеть не могла — вот же дура! — нуль-транспортировки. В здании, где сейчас она находилась, все, что нужно для жизни, производили невидимые микророботы, пронизывающие буквально каждую пору мыслепластмассы — материала, из коего на этой планете, да и на множестве других, строились дома, машины, корабли.
Мыслепластмассой этот диковинный материал окрестила сама Аля. В отличие от синтетических полимеров, применяемых на Земле, мыслепластмасса способна угадывать и немедленно исполнять человеческие желания. Захочешь — откроется дверь, пожелаешь — окно, понадобится кресло — появится кресло, запросто превращающееся в кровать, потребуется стол — получишь стол. С прочими удобствами обстояло примерно так же. Конечно, так жить можно. Пожелал — и словно в сказке «Аленький цветочек» перед тобой появится стол, а на нем, допустим, — крынка молока и ломти ржаного хлеба в корзинке. А если еще подумать, то невидимый сказочный хозяин этого инопланетного дворца поставит перед гостем и тарелку с малиной в придачу.
Увлекшись, Аля забыла, что даже с невысказанными желаниями здесь нужно быть поосторожнее. Она и ахнуть не успела, как все это материализовалось перед ней. И не желая обидеть невидимого хозяина, из вежливости положила в рот несколько ягод. На вкус малина была как настоящая. Хотя, казалось, откуда ей взяться за тридевять парсек от Земли? К молоку и хлебу Аля пока не притронулась. Не успела проголодаться. Когда же она ела в последний раз? И не вспомнить. Аля вдруг поняла, что не помнит ничего, что предшествовало ее пробуждению в этой удивительной волшебной комнате. Вот тебе и аленький цветочек! Аленький… Кто-то называл ее так… И ей не очень-то это нравилось, но здесь, под голубым солнцем, как будто названным в ее, Алину, честь, это второе имя казалось вполне уместным…
Так, но для чего же она здесь? Не для того же, чтобы есть малину… Аля напряглась и вспомнила, что именно сегодня ей сообщат, зачем она здесь и что от нее требуется. Ее пригласили от имени некоего Синдиката — секретной межзвездной организации, обеспечивающей безопасность Галактического Сообщества. Именно для этого Алю вызвали с Земли — маленькой голубой планеты, так далеко находящейся от Ариоллы, не телесно вызвали, а как-то иначе… А с какой именно целью — станет известно с минуты на минуту. Онапочувствовала, что волнуется, и от волнения доела малину, выпила молоко и сжевала хлеб. Что если поручение окажется ей не по силам? Сможет ли она тогда отказаться от него? А если откажется, что дальше? Оставят ли ей в этом случае память о Синдикате, дивной планете Ариолле, расцветающей в щедрых лучах голубого гиганта, и о том, что в Галактике есть множество других населенных миров, или она напрочь забудет обо всем этом?
Это было настолько обидно, что Аля едва не расплакалась — ну как же так! Нет уж, что бы ей ни предложили, она ни за что не откажется. Даже если ради выполнения этого поручения ей придется голодать, мучиться, блуждать в ледяных звездных пустынях… Не струсит и не отступится. Ишь чего придумали — отказаться… Хотя… Аля честно пыталась спросить себя: готова ли она ради Галактики отречься от всего земного? От любимой работы, от книг, от рыбалки на утренней зорьке и трубного пения маралов на вечерней, от… Вот от него отречься будет труднее всего. У них только-только все начало складываться. Кажется, в газетах это называется мещанством. Мелкое бытовое счастье, ласковыми лучами которого согревается каждый, кто испытал длительное одиночество, неприкаянно скитаясь по Вселенной в поисках родного уголка. Но он не сам выбрал судьбу межзвездного скитальца, не знающего, где голову преклонить, а теперь обрел дом, семью и то самое порицаемое газетами мещанское счастье… Он обрел, а она готова потерять? Что-то здесь не так…