— Могла, — серьезно кивнул безликий. — Но ты этого не сделала! Почему? Как ты смогла сохранить душу?
— Что? — захлопала глазами я.
В комнату без стука вошел Хемах со стопкой ткани в руках. Он молча прошел, положил ее на стол, рядом с тазом воды и так же молча вышел. Я вопросительно глянула на безликого. Тот встал, повернулся к окну и велел одеваться. Именно велел, а не разрешил или предложил.
Я только пожала плечами и вылезла из кровати. Теперь ноги чуть дрожали. И я не была уверена, что это от холода, скорее всего нервы. Не было ни боли в руке, ни в ноге. Осмотрела плечо и бедро. Нашла только едва заметные светлые шрамики. Быстро, однако, у них работает медицина. Потом соображалка напомнила, что Хемах при первой попытке ничего не смог сделать и сказал, что это из-за черной магии. Но тогда получается, что у меня ее больше нет?
Нижнего белья в комплекте не нашлось, ну и плевать. Зато нашлись черные узкие брюки из плотной ткани. Черная, очень мягкая на ощупь водолазка и жилет. Быстро натянула все на себя и повернулась к стоящему у окна безликому. Мою уже порядком очумевшую соображалку удивило, что в этом мире имеются, если не такие же правила приличия, что и на Земле, то похожие. Хотелось поразмышлять над этим, но позже. Все чуть позже.
Возвращаться в промокшую от влажной простыни кровать не хотелось, поэтому я подошла к столу и села на свободный стул. Дэмиандриэль повернулся без моей просьбы, видимо поняв по звукам, что я уже одета и готова к продолжению беседы. От его наглости, а может, от все больше нарастающего чувства стыда, настроение снова качнулось в сторону легкой злости:
— Вы сказали, что мне как-то удалось сохранить душу, что вы имели в виду?
— Черная магия сжигает сознание, уничтожает чувства, смывает память, а после развоплощает душу. Пораженные этим недугом больше никогда не рождаются в этом мире. Думаю, что они вообще больше нигде не рождаются. Есть предположение, что она — порождение самой Бездны Забвения, но это лишь легенды.
— Почему, если я так опасна, вы мне сохранили жизнь? Вы так и не ответили.
— Не знаю, почему этого захотели остальные, но у меня на то была лишь одна причина. Я встречал магов, которые боролись с ней годами, видел разное, но еще никто не смог сохранить себя, когда черная магия вырывалась из тела. А ты осталась собой, не тронула никого из нас, не сгорела сама. Такого еще никогда не было! Я должен отвести тебя к Совету, и пусть Старейшие решают, как можно использовать твои знания. Возможно, то, что сотворила ты, смогут повторить и другие пораженные недугом. Тогда у нас будет шанс… забыть, наконец! — на последней фразе он сорвался, чуть наклонился в сторону, словно споткнувшись. Но через секунду он снова выпрямился, демонстрируя идеальную осанку. Медленно прошел к стулу у кровати и так же медленно сел.
— Я хочу знать, как тебе удалось сохранить душу? Как ты сопротивлялась пламени?
Я задумалась. Мыслей было много, но озвучивать их я не собиралась. По крайней мере, ему в данный момент.
— Я не сопротивлялась! Я видела, как все вокруг горело! Вообще не понимаю, как никто не погиб. Говорю же, я была уверена, что убила вас.
— Ты, правда, не помнишь? Не лги мне! Я видел собственными глазами, как ты сдерживала пламя, и я хочу знать, как тебе это удалось! Как ты не потеряла себя?
— Я не знаю! — от его тона я тоже начала повышать голос, хотя прекрасно понимала, что этого делать не стоит.
Безликий вскочил на ноги и направился ко мне.
— Я вижу истину в разуме каждого, и ты не обманешь меня! Сейчас я ясно вижу, как ты лжешь!
Вот ведь… физиономист чертов! Видит он, видите ли! Да, я не совсем честна. За время разговора у меня появились некоторые предположения по вопросу этой самой магии. Но это только мои догадки, так сказать, непроверенная гипотеза, не больше. А этот хмырь решил, что я все уже знаю, просто признаваться не хочу. У меня и так клеймо шпиона, а еще такое! Да меня сейчас тут просто запытают, дабы выведать тайное лекарство от местной чумы.
Он навис надо мной, как грозный директор над провинившимся школьником.
— Почему ты никого из нас не убила? — чеканя каждое слово, спросил он. — Если тебя послали Белые или другие наши враги, и ты знаешь, как бороться с этим недугом, то почему никого из нас не убила?
Я ухватилась за знакомое слово и удивленно уставилась на подрагивающий овал.
— Белые? Вы хотите сказать… — я закрыла себе рот рукой, чтобы не сболтнуть лишнего.
Белые, где я слышала это слово? Оно мне кажется настолько знакомым, как и адрес собственного дома. Я часто слышала это слово, точнее титул у себя… в снах. Быть не может! А я уже почти поверила, что попала в другую реальность! Нет, такую как я просто не может забросить в другую вселенную, туда, где ждут друзья и принц на белом коне! У меня просто очередной сон, глупый, нелепый и длинный сон. Скорее всего, я действительно в коме, может, у меня периодически останавливается сердце, там, в палате, а здесь мне кажется, что я теряю сознание.
— Ты знаешь клан Белых? — как-то удивленно прозвучало над головой. — Тебя они держали в плену? По твоей ауре вижу, что ты испытываешь страх. Ты боишься их гнева, если расскажешь об их планах? Имей в виду, что я намного страшнее всего, что ты видела и любых угроз. Если не начнешь говорить…
— Да, да… — шепотом перебила я его, — вы вырвете мне хребет. Хемах, уже обещал убить меня так же экстравагантно…
Я обхватила голову руками. Захотелось завыть на луну. Ну что я сделала, чтобы оказаться в затянувшимся ночном кошмаре? А может, я сошла с ума? Или вообще умерла, а это мой персональный филиал ада? Ведь, говорят же, что рай у каждого свой — маленький мирок, сотканный из самых приятных воспоминаний. Так может, и ад состоит из самых больших страхов грешников? Боже, за что?! Нет, я и раньше подозревала, что не в другом мире. Еще там, у ручья, было все понятно. Но весь этот мир он такой реальный. Такой правдивый! Вот я и поверила, что меня занесло не в собственную голову, а в другую реальность. Клан Белых — злейшие враги той, чью роль я отыгрывала множество раз в своих кошмарах. Сильные, если не сильнейшие, маги этого мира. Точнее моего кошмара, мать его за ногу! Все вокруг нереальное, не настоящее. Все это просто порождение моего подсознания. Я должна проснуться! Зажмурилась и закусила губу. Надо проснуться! Меня ввело в заблуждение появление новых персонажей. Еще никогда в своих снах, я не встречала никого из пятерки, ни Алана и Веоренты, ни этого места. Хотя сны часто повторялись, но никогда не видела ничего похожего на эту корчму. Вот из-за этого, наверное, и поверила, что в другом мире и теле. Да кому я нужна?! Чтобы меня и перекидывать в другой мир? А я то все удивлялась, почему мне здесь, несмотря на все, так хорошо, почему я не скучаю по матери и знакомым, по дому, наконец? А все потому что это мой кошмар, а в нем я не испытываю таких чувств. На губах появился металлический привкус крови, все-таки прикусила губу. Ну, почему я? У меня была, пусть и скучная, но не плохая жизнь. Почему я должна страдать от такого бреда? Глупый вопрос, а потому что все страдают. Просто каждый по-своему, у каждого свой персональный ад и кошмар. Мой — с оттенком фэнтези. Как говаривал Гаутама: "Жизнь — есть страдание". Воистину, святой был человек! А гори оно все синим пламенем! Не хочу! Не желаю, так больше!
В следующий миг грудину изнутри обожгло, словно приложили утюг к костям. Я взвыла и, кажется, упала на пол. В глазах моментально потемнело, а легкие скрутило в трубочку. Я открыла рот, хотелось закричать от боли, но не выходило. Я все ждала и ждала, когда пик мучений пройдет, но время словно остановилось. Замерло в самом омерзительном моменте жизни. Попробуйте вспомнить, когда вы, забыв об осторожности, хватались за что-то раскаленное и с криком разжимали пальцы. А теперь представьте, что пальцы разжать не получится потому, что раскаленный чайник у вас в груди.
"Вот сейчас и умрем!" — подумала моя соображалка.
Единственная связная мысль в пелене страдания, которое тянется уже вечность. И я ей обрадовалась, большего облегчения в жизни не испытывала! Руки, непроизвольно сжатые в кулаки, разжались сами собой. А через секунду боль от ожога перекрыла новая, куда более резкая. Ключицы пронзила вспышка острой режущей боли. На удивление, но это помогло.