В данном случае художник обратился к одному из самых распространенных народных выражений — «О чем старики поют, о том и молодежь насвистывает». Слова, смысл которых сводится к тому, что всякий пример, в том числе и дурной, заразителен, написаны на листке бумаге, его держит в руках поющая пожилая женщина. Иллюстрируя пословицу, живописец в качестве моделей выбрал членов собственной семьи, чьи портреты известны по другим его картинам. Стен часто шутил подобным образом, прибегая к изображению близких людей, например, в картине «Гуляки» (около 1660, Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург) он представил себя и свою жену, вполне добропорядочных людей, в подпитии.
Данное полотно полно юмора, иногда переходящего в сарказм. Игру слов «молодежь насвистывает» (в голландском оригинале — покуривает) мастер воплотил буквально: один из участников происходящего, а именно он сам, протянул длинную трубку младшему брату. Слева на жердочке сидит попугай — птица, механически повторяющая за человеком его слова, так дети повторяют за старшими. Мать семейства, в которой живописец запечатлел свою жену, Маргариту ван Гойен, дочь известного пейзажиста, подставила бокал, куда один из персонажей наливает вино, а отец добродушно смотрит на своих близких. Оттенок самоиронии, присутствующий в работе Стена, раздвигает границы жанра: художник не столько обличает, сколько подсмеивается, в том числе и над собой, что способствует искреннему восприятию зрителем изображенного.
Свой философский взгляд на человека и его жизнь Ян Стен воплощал в живых и полных иронии картинах. В данном случае отдернутый занавес открывает зрителю многофигурную композицию, представляющую людей разного возраста и социального положения. Они едят (в том числе и устрицы, в изобилии приготовляемые служанкой и являющиеся символом плотских наслаждений), выпивают, курят, играют в азартную игру, кокетничают. Персонажи предаются суетным занятиям с той одержимостью (взгляните на любезничающего с молодой женщиной старика или сидящего на лавке мужчину, сладострастно вскрывающего ножом раковины моллюсков), которую можно было бы направить на более серьезное дело.
В комнате царит хаос, создаваемый не только в беспорядке расположенными предметами, но и человеческими фигурами, отчего живые сценки, виртуозно выписанные мастером, едва ли не единственный раз в его искусстве производят несколько отталкивающее впечатление: от бессмысленной человеческой карусели начинает слегка кружиться голова. Все это «vanitas», или «суета», обычный для голландской живописи мотив, наиболее ярко воплощенный в фигурке лежащего на антресолях мальчика, находящейся вдали и оттого заметной далеко не сразу. Ребенок выдувает мыльные пузыри, символизирующие то же, что и изображенный рядом с ним череп, — земные удовольствия бренны. Залитый солнцем пейзаж за окном противопоставлен затхлой атмосфере жилища или, что вероятнее, некоего постоялого двора, с которым ассоциируется не наполненное высоким смыслом человеческое бытие.
Испытывая особую любовь к изображению тихих, даже идилличных сцен с простыми человеческими занятиями, Герард Терборх нередко писал своих родственников. В данном случае перед зрителем, скорее всего, его мачеха — третья жена отца, Вескен Маттис, и один из сводных братьев. Женщина рассматривает волосы ребенка, проверяя их чистоту (картина имеет второе название — «Выискивание вшей»). Данный мотив не раз возникал в голландской живописи XVII века, достаточно вспомнить, например, работу Питера де Хоха «Материнский долг» (около 1658-? 660, Рейксмузеум, Амстердам). Терборх почти не показал интерьер (мастер вообще не отводил ему большого места в своих картинах) и сосредоточил все внимание на персонажах.
Художник, виртуозно умевший отображать настроения людей и создавать особую атмосферу, удивительно точно передал состояние своих моделей: мальчик терпеливо держит голову запрокинутой, в то время как мать сосредоточенно перебирает чуткими пальцами его шелковистые волосы. Льющийся мягкий свет усиливает ощущение теплоты и уюта, наполняющее пространство вокруг двух фигур. Интимная по духу сцена передает тесную связь между матерью и ее дитятей, но изображение наделено и скрытой символикой: через заботу о физическом здоровье ребенка выражена идея о стремлении благочестивых родителей сохранить в чистоте его душу.