Сергей поставил кружку на уголья, поворочал, устраивая так, чтобы не опрокинулась.
— И в мыслях не было. Ты же знаешь, он, в сущности, кроме болтовни да фантазий никогда и ни на что способен не был…
— Фантазий, говоришь? — Казаков сощурился. — А сам-то? Или я, к примеру? Те же уши, только в профиль… то есть фантазии. В профиль.
— На комплимент нарываешься? — Сергей иронически, с подначкой ухмыльнулся. — Не дождёшься. Скажу только, что искал того, кому могу доверять в трудной ситуации. Такой, как сейчас, к примеру.
— Что же в ней трудного? — искренне удивился Казаков. — Сидим, бухаем, море вокруг, природа, колбаска опять же жареная…
— Дай срок, сам поймёшь. — загадочно посулил собеседник. — И хорошо бы не слишком поздно.
— Не пугай, пуганый… — пробурчал Казаков. Невнятно пробурчал, неразборчиво, поскольку рот был занят колбасой. — Ты лучше скажи: те зеркала, что остались на 'Штраьзунде — они зачем? Запасные?
Вчера, уже под вечер, они заглянули в Переулок Пересмешника к мастеру зеркальных дел (Сергей представил его, как мессира Безанта) — чтобы забрать несколько тяжёлых свёртков с тщательно завёрнутыми в мягкую ткань зеркальными пластинами. Владелец лавки предлагал прислать их домой, на Смородиновый, но Сергей категорическиотказался доверять кому-то ценный заказ. Так что пришлось самим складывать свёртки в фиакр, а потом переносить их в дом под недоумёнными взглядами матушки Спуль. А наутро — повторять процедуру, чтобы доставить свёртки на верфь и разместить их в каюте на «Штральзунде», старательно предохраняя хрупкое содержимое от ударов и сотрясений. По мнению Казакова, совершенно напрасно, повредить всерьёз пластины, изготовленные из толстенного, в три пальца, стекла и — это надо ещё умудриться.
— Нет, это для «Бесова Носа». — отозвался собеседник. Смесь забурлила и он, прихватив ручку тряпицей, снял кружку с огня и понюхал. — Тебе налить?
Казаков помотал головой.
— Зеркала, значит, никакие не запасные, а для маяка на Бесовом Носу. Их надо вставить в зеркало, и тогда он сможет полноценно подсвечивать Фарватер. Я эти пластины тогда же заказал, вместе с этими…
И показал на возвышающуюся посреди площадки маячную опору. Зеркальная, составленная из отдельных колец чаша загадочно посверкивала отсветами трёх разноцветных лун.
— Оно что же, по ночам действовать не будет? — осведомился Казаков. — Солнца-то нет, а такого света наверняка не хватит…
— Хватит, не боись. Возвращаться будем — нарочно подгадаю так, чтобы прибыть сюда ночью, сам и убедишься. Только не спрашивай, как так получается — сам ещё не знаю…
— Тебе виднее. — Казаков потряс бутылку с жалкими остатками рома, отложил в сторону и пристроил над угольями сразу три палочки с нанизанными на неё кусочками колбасы. Купленный в Зурбагане, в припортовой лавочке продукт исходил каплями жира — тяжёлые, янтарные, они падали на угли и с шипением испарялись, испуская одуряющий запах.
— … Опустили мы пальцы, как мудрецы
В коричневый соус из жирной овцы… — нараспев процитировал он.
— … И тот, кто не ели из того котла,
Отличить не умеет добра от зла… [1] — закончил Сергей. Похоже, поэтические пристрастия старого друга за эти годы ничуть не изменились. Впрочем, как и его собственные.
— Надо бы в следующий раз баранины взять. — сделал вывод Казаков. — Замариновать, помидорчиков, лучка красного. Шашлычок бы соорудили…
— Обязательно соорудим. — посулил Сергей. — а сейчас — давай, сил больше нет…
Некоторое время внимание собеседников целиком было поглощено колбасой и остатками рома.
— Кстати, о том корабле, что на скалах… — Казаков вытер лоснящиеся от жира губы тыльной стороной ладони. — Может, завтра всё же заглянем туда, осмотрим? Сам ведь говоришь, он там до первого серьёзного шторма — а ну, как не долежит до нашего возвращения?
Сергей замялся.
— Не хотел тебе говорить, думал, успеется. А теперь вижу — надо, наверное. Тут выяснилось, этим кораблём, а может, и со всем Миром Трёх Лун, что-то неладно. Даже не то, чтобы неладно — непонятно. Так что, заглянуть туда нам с тобой так и так нужно, и не откладывая.
— Э-э-э… — Казаков постарался подбавить в голос толику иронии. — А можно без многозначительных пауз? Я и так весь внимание…
— И в мыслях не было. — собеседник потряс головой для пущей убедительности. — Помнишь, вчера, в «Белом Дельфине», я беседовал с мастером Валу?